На чистой злости и раздражения от ноющего живота я обошла стол, цепляясь пухлыми пальчиками за выступы, и оказалась лицом к бедрам лиса. Можно было попробовать похлопать его по ним, или залезть на колени к сидящему, но я к тому моменту была уже в состоянии аффекта. Сильный голод и яркие детские эмоции привели меня к весьма интересному способу коммуникации. Я положила ладошки на бедро Алиса и изо всех детских сил укусила его прямо через штаны. Главе очень повезло, что у меня к тому моменту выросло только восемь зубов, иначе могла кусок плоти откусить.

— Ай! Какого черта! — вот теперь меня заметили.

— Есь! Чу есь! — грозно сверкая на бесчувственного мага детскими глазенками, сообщила я и сжала ладошки. Вряд ли последнее было больно, но мне полегчало.

— Что? Что значит «есь»? — недоумевал глава.

Ну, он сам виноват в своей невежественности. Раз не понимает словами, то…

— Ау! Ты зачем кусаешься, Пестрая? Совсем поглупела? — прорычал Алис, но злым не выглядел, скорее озадаченным.

— Есь! — повторила и уже собиралась снова прикусить упругую лисью плоть, но меня оторвали от пола и усадили на стол.

— Ты есть, что ли, хочешь? — спросил лис, придерживая меня за подмышки и заглядывая в слезящиеся глаза. Голод становился все невыносимее и на смену гневу пришло разочарование и обида.

— Уа-а-а! — сама не ожидала от себя подобной истерики, но слезы сами собой брызнули из глаз. — Чу есь! Чу есь! Дулак! Ываер! Гупы ис!

Я хотела, чтобы это прозвучало красиво: «Дурак! Живодер! Глупый лис!», но вышло, что вышло.

— Да так бы и сказала, чего кусаться-то, — он вытер мне слезы тыльной ладонью и взял на руки, направляясь к выходу. — Ну не реви, а то чувствую себя мерзко.

Что сделала я? Ну конечно же цапнула его за плечо! Что значит, чего кусаться? Что значит, так бы и сказала? Да я все сделала, чтобы меня накормили, но этот глава непроходимо туп в вопросах заботы о детях. Как вообще Фогелю пришло в голову отдать меня ему на попечение? Вот дорасту до подростка и всажу стрелу своей души прямо ему между глаз, даже не пожалею об этом. А если бы я умерла от голода? Снова возрождение и еще более долгое взросление! Если я бессмертная, то можно не волноваться? Вот же чертовы маги! Совсем очерствели в своей военной академии!

* * *

В столовую мы заходили под аккомпанемент летающей мухи, ветра и редкого дыхания опешивших студентов. Такого массового ступора я не видела, наверное, никогда. А удивляться было чему. Страшный, грозный, великий и хмурый глава академии зашел в общественное место с маленьким ребенком на шее, да еще и в самый разгар обеда. На нас было устремлено слишком много глаз, чтобы чувствовать себя спокойно. Я постаралась уменьшится и спрятаться за головой лиса, но это было физически невозможно. Захотелось исчезнуть, но этого не произошло. А вот Алис с гордо поднятой головой и надменным выражением лица прошествовал в самое начало очереди на раздачу. Кадеты так резко кинулись врассыпную, что налетели на своих товарищей и полетели прямо на пол. Создавалось ощущение, что это не грозные маги и отпетые преступники сейчас стояли перед нами, а маленькие детсадовцы. Я конечно знала, что главу побаивались все и старались с ним не пересекаться, но вот подобного я точно не ожидала.

— Грановски, вас ноги не держат? Чего разлеглись на Блейке, будто он ваш любовник? — рыкнул лис в своей манере и подошел к столу с магической раздачей. — Кашу, суп, мясное с гарниром и десерт.

Больше кадеты его не интересовали, но я четко ощутила своими детскими пальчиками легкое движение кончиков губ. До этого я даже не осознавала, что держалась за лицо мужчины. Лис просто подшутил над нерадивыми студентами, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. К слову Грановски очень резво вскочил с Блейка и снова встал в очередь.

— Эй, мини Пестрая, что-то еще хочешь? — шутливо поинтересовался Алис. Ну, если спросили…

— Кубику, — детским голоском сказала я.

— Сомневаюсь, что здесь есть кубики, — растягивая слова, ответил мужчина. Явно издевался, судя по кривой ухмылке. Видеть ее я не могла, зато осязала пальцами отлично.

— Кубика! — настойчиво повторила я.

— Не имею понятия, что это, — и он запрокинул голову, чтобы разглядеть мое лицо, при этом удерживал меня за ручки.

— Кубика, то кубика! — не сдавалась я.

— Блейк, ты понимаешь, о чем она, — глава впился взглядом в тигра, а того аж пот прошиб.

— Не имею понятия, сэр, — парень держался отлично, если бы не бледность.

— Вот и я не имею, — он оскалился и слегка ущипнул меня за ручку.

От такого открытого издевательства к глазам подступили слезы и засвербело в носу. Алис — самая худшая нянька в мире! Уже второй раз довел меня до слез.

— Уа-а-а! — заголосила я на всю столовую.