Демьян задумался. Основательно так в себя ушёл. Я треть макарошек съесть успел, когда он отмер.

— Получается, высшая форма Служения, — наконец-то он произнёс это слово с должным почтением, — не обязательна?

— Да. Только ты сам выбираешь, насколько далеко зайти. Хочешь семью — пожалуйста. Хочешь зарабатывать деньги — вперёд. Трахаться с вампиршами… Ну, это чревато.

— Иди ты нахрен, — не выдержал парень.

Зато взбодрился.

— Есть ещё один момент, который ты упускаешь.

— Какой? — напрягся Демьян.

— Ты воспринимаешь Служение как способ стать сильнее. Что даст тебе возможность получше устроиться в жизни. А ведь не это главное.

— Я понял. Служить надо ради служения.

— Служить надо ради людей, — поправил я

— И самому выбирать, как далеко зайти, — закивал он быстро. — Я понял!

— Молодец, — хмыкнул я.

И продолжил наворачивать макарошки с мясом.

* * *

Этой ночью я сидел в машине вместе с Эммой напротив того здания, где обитал капитан Черепов с громким прозвищем Хищник. Был шанс, что в последний момент он свалит, но нет, если верить наблюдателям, цель была на месте.

Прибыли мы сюда не одни. Вместе с отрядом бойцов рода Чернышевых. Сейчас они были без опознавательных знаков и занимались тем, что разбирали позиции и готовились к штурму. Справиться в одиночку не представлялось возможным. Всё же это не последняя в городе преступная группировка, у которой хватает своих обычных бойцов. Пусть у Черепов в последние дни и шла черная полоса, они потеряли часть территорий, но это привело лишь к тому, что охраны прибавилось.

Что ставило передо мной ряд моральных дилемм. Сам я против людей выступить не могу. Даже тот факт, что они относятся к Черепам, ничего не меняет. Сомневаюсь, что все бойцы поголовно в курсе темной стороны их организации… В смысле, самой темной, мёртвой. Вот эти сомнения и сковывали меня. Да и будь иначе, даже если там все предатели рода людского, сомневаюсь, что для меня бесследно пройдут массовые убийства. Я уж молчу про то, что в одиночку мало шансов зачистить целую преступную базу. Поэтому гвардейцы и нужны. Они возьмут на себя рядовых членов. Мы с Эммой — главного засранца.

Правда, тут тоже моральная дилемма остаётся. Что самому убивать, что других посылать — не такая уж большая разница. Ещё и скидыванием ответственности попахивает. А ведь следование клятвам — это не что-то формальное, с чем можно играться. Нужно соблюдать именно дух клятвы. Как бы сложно это ни было. Вот и получается, что бой ещё не начался, а я уже серьёзно рискую заполучить внутренний раздрай, который неизвестно, к чему приведёт.

Но и деваться некуда. Варианта предоставить решение властям и закону местное общество как-то не предоставило.

— Нервничаешь? — спросила Эмма.

— Не совсем. Решаю для себя моральную дилемму.

— В этом теле ты не давал клятв спасать всех людей.

— Да, но ты сама говорила, что прошлые клятвы могут продолжать действовать.

— Могут продолжать, а могут и не продолжать.

— Если это была попытка утешить, то лишняя.

— Тогда скажу прямо — самое время выкинуть лишние мысли из головы и собраться.

— Ты права, — вздохнул я. — Сама-то не волнуешься?

— Мы, по сути, объявляем войну. Так что немного волнуюсь.

— Немного.

— Чуть сильнее, чем немного, — призналась она.

— Самое время выкинуть лишние мысли из головы и собраться.

Эмма хохотнула. Взяла меня за руку, крепко сжала, кивнула.

И правда, пора собраться.

— Выходим, — сказала Эмма, когда нам подали знак, что всё готово.

Малая часть моего внимания была направлена вовне. Но на улице ровным счётом ничего не происходило. Большая же часть внимания была направлена внутрь. Я насыщал тело Кровью, скреплял подаренную и обработанную броню, напитывал меч, что лежал у меня на коленях. Готовился, в общем.

Закончив последние приготовления и наполнив Источник Кровью, выбрался наружу. Шлем уже был на мне, поэтому я не боялся, что кто-то лицо увидит.

Нужное здание располагалось на отдельной закрытой территории. Хотел бы я посмотреть, как действует гвардия, но в темноте почти ничего не увидел. Когда мы выбрались из машины, действо уже началось. Только мелькнувшие тени и приметил. Кто-то через забор перебрался, кто-то через парадный вход вошёл.

Мы с Эммой не спешили. Спокойным шагом направились к главному входу. Прошли мимо шлагбаума. Возле пропускного пункта приметил, как охрану уложили. В планах её было допросить. Точнее, Эмма сказала, что её род решит вопрос. Я не стал уточнять, как именно. Малодушие, но, уверен, ответы мне не понравятся. Лишь попросил, чтобы те, кто не замешан — с ними помягче вопрос решили. Эмма ничего не ответила. И это я тоже понимал. Любое «мягче» могло привести к тому, что участие их рода раскроется.