Разработки чего-то нового не моя сильная сторона. В прошлой жизни мне откровенно везло. Попадались умельцы, которые делились секретами. Я эти секреты брал и осваивал. Потом комбинировал. Что-то дорабатывал, как-никак опыт-то копился. Но в любом случае профессиональным исследователем, учёным и изобретателем я не был. Я знаю, как лечить и как нежить убивать. А вот чтобы создать артефакт… Нет, в целом-то механизм могу набросать. Нужно кристаллизировать «светильник», добавить конвертацию… А нет, это Крови можно придать любые свойства, а вот обычное Масло. Черт, слишком сложно получается. На это моих познаний уже не хватит.

Может, Эмма что подскажет? Показать бы ей свои задумки, но когда увидимся — вопрос.

* * *

Славы я не хотел, но лишнего внимания избежать не получилось. Ладно обычные люди, ладно медсестры, которые поглядывали на меня кто как. Но вот внимание коллег — это оказалось самым неприятным.

— Это что за самодеятельность, Васильев⁈ — чуть ли не коршуном налетел на меня Котов.

Я в этот момент размещал светильники возле входа в наш корпус. Народ тут постоянно скапливается. На всё помещение штук пять светильников потребуется. Я ставил уже третий, когда ко мне решили пристать.

И вот что мне ему ответить? Вариантов-то много, но все они грубые, с той или иной степенью эскалации конфликта. С другой стороны, а может, и плевать? Может, обострить? Котов меня и так не любит, чего я теряю?

— Ты оглох, Васильев⁈ — крикнул он.

— Илья Михайлович, — повернулся я к нему. — Нет, не оглох. Просто задумался, что вам совсем заняться нечем, раз пристать ко мне решили?

— Пристать? — с издёвкой повторил он. — В лечебнице кризисная ситуация, а ты занимаешься непонятно чем!

— А чем я, по-вашему, занимаюсь? — спросил я с интересом, закончив крепить светильник к потолку.

Замечу, что мы здесь были не одни. Я вот уже третий час эти светильники ставлю. Приёмные часы в лечебницы закончились, но, как и сказал Котов, ситуация кризисная, поэтому народ всё равно шёл, никого не волновало какое-то там расписание. Так что унизить, отчитать и поставить на место меня решили на глазах у пациентов, ждущих своей очереди, на глазах персонала — тех, кто работал в регистратуре, и на глазах медсестёр, которые здесь снова туда-сюда.

— Мне вот тоже интересно, с каких это пор ты переквалифицировался в электрики и занялся освещением! — выдал он тщательно отмеренную долю насмешки.

Сказать ему как есть, что ли? Но нельзя. Нежить активно интересуется тем, что происходит в лечебнице. Если я прилюдно озвучу, что светильники снижают распространение заразы в три раза, то… То за мной обязательно придут.

Хм… А ведь точно. За мной придут. Отлично же. Главное — это правильно разыграть. Ну что, перестаём скрываться и в очередной раз повышаем ставки? Так тому и быть.

— Всё-то вы, Илья Михайлович, не тем интересуетесь. Нет бы спросить, чем другие целители занимаются. Узнать, что появился новый метод, снижающий распространение заразы почти в три раза, что приведёт к спасению, не побоюсь этого слова, сотен, а то и тысяч жизней. Так что вы бы не мешали, Илья Михайлович, работать.

— Настолько наглой лжи я от тебя не ожидал, Васильев.

Говоря это, Котов выглядел так, будто выиграл лотерею. Да уж, да уж.

— Того, что вам хватит ума обвинять меня во лжи, я тоже не ожидал. Илья Михайлович, если вам заняться нечем, так хоть других не отвлекайте. Вспомните, что ли, что вы целитель. А то, кажется, давно об этом забыли.

Каюсь, не удержался. Раздражение в сторону этого Котова давно копилось. И ведь понимаю, что он специально провоцирует и подставить хочет, но ничего не могу с собой поделать. Точнее, могу, на прямые грубости не перехожу, но всё равно. Вот же человек.

— Я этого так не оставлю. Ты переходишь черту, Васильев, — сказал он гневно.

— Обязательно напишите на меня жалобу, Илья Михайлович. Где укажите, что всеми силами пытались меня отвлечь от помощи людям, а я, мерзавец, сопротивлялся.

— Да ты… — опешил он от моей наглости.

Может, и сорвался бы, но тут пришла помощь, откуда не ждали. На лавочке недалеко от нас сидела бабушка. Она поднялась, подобрала свою клюку и на нас пошла.

— А ну отстань от мальчонки, ирод! Он людям помогает! А ты чем занят⁈

Мне кажется, удивились все. И невольные зрители этой сцены, когда бабушка замахнулась клюкой. И сам Котов, когда эта клюка прилетела ему по плечу. И я, не ожидая такого развития событий.

Вот те раз.

С такими силами на моей стороне Котову пришлось ретироваться. Я же поблагодарил бабушку, посмотрел её прямо там и продолжил заниматься делом. Как представилась возможность, поговорил с Аристархом Павловичем. Рассказал про инцидент. Он лишь виски помассировал и пообещал разобраться.

Сегодня тоже не остался ночевать. Работы ещё было много, но если не отдыхать, то и загнуться можно. Поэтому отправился домой, думая о вечном и о том, что интриги в коллективе достали так, что мочи нет.