Вибрация удалялась — монстр, определённо, сбегал. Не понимаю — почему. Он победил. Эта тварь почти убила Владимира и собиралась прикончить меня. До приезда сидровцев ещё минут шесть, так что монстр вполне мог сожрать нас и смыться. Моей последней мыслью было: «Может, Краснодарское чудовище — теплолюбивое существо?» А в следующее мгновение я потерял сознание и на мир опустилась непроницаемая темнота.

* * *

Московская канализация, через пять минут.

Дмитрий Нахимов плыл по сточным водам, тщетно пытаясь смыть с себя лёд. Отвратительный холод неумолимо захватывал его бесформенное расплывшееся тело. Он испытывал невыносимую боль, словно кто-то его жёг, резал, разрывал и растягивал одновременно. Он не понимал, что с ним происходит, но из-за этого ему пришлось оставить Ломоносова и сбежать. Он почти уничтожил мальчишку! Почти сравнял с землёй в прямом смысле этого слова! Нахимов оглянулся и взвыл с новой силой — на поверхности мутной воды плавали кусочки грязи. Он распадался на части! Мерзкий Ломоносов… Он разрушил его жизнь, но ему показалось этого мало! Он решил разрушить и его тело! Разве ему так сложно было позволить себя убить? Разве Нахимов так много хотел? Просто раздавить его, уничтожить, расплющить, переварить…

Внутренности скрутила сильная судорога, и Нахимов, жалобно забулькав, погрузился под воду. Он растёкся по дну, рядом с обёртками от мороженого и объедками. Он больше не мог двигаться — его тело разваливалось. Нахимов умирал и проклинал Ломоносова. Он даже не догадывался, что с ним сыграло злую шутку зелье, которое он выпил. Оно адаптировало его к канализации, в которой он прятался, и превратило в зловонного монстра. Оно же сейчас пыталось перестроить его молекулярное строение и переделать в ледяного монстра. Но энергии на это не хватало, к тому же тело Нахимова истратило свой запас прочности и больше просто-напросто не могло выдержать мутаций. Поэтому запустился процесс разрушения.

— Будь ты проклят! Проклят! — всхлипнул Нахимов. — Ты специально сделал это со мной!

Он и не подозревал, что это была одна большая случайность. Марк Ломоносов использовал четвёртую ранговую способность в отчаянном порыве, абсолютно уверенный, что ничего толкового не выйдет. Однако его навык идеально наложился на действие зелья, выпитого Нахимовым.

— По крайне мере… По крайней мере, они меня запомнят… — булькал Нахимов на последнем издыхании. — Думали, что могут выкинуть на помойку… Выкинуть на помойку! Они запомнят… Запомнят меня! Вся Империя запомнит моё имя!

Самым бесславным образом Нахимов умер в канализации и бесследно растворился в сточных водах. Он ни секунды не сомневался, что Российская Империя будет долгие годы говорить о нём, Нахимове, который стал легендарным Краснодарским чудовищем. Он умер в счастливом неведении, потому что… Потому что, если бы он узнал правду, то умер бы ещё раз — но уже от негодования. Никто и никогда не соотнесёт имя Дмитрия Нахимова с Краснодарским чудовищем. Да и о канализационном монстре все скоро забудут. Но главное — Марк Ломоносов тоже не поймёт, с кем сражался. Грандиозная месть Дмитрия Нахимова по итогу окажется пустым пшиком.

* * *

Я очнулся на больничной койке и первые несколько секунд тупо пялился в потолок, пытаясь вспомнить, как здесь очутился. Точно! Москва, автобус, возвращение в Краснодар, монстр! Я подскочил и подорвался с кровати, с меня слетели датчики, и монитор, стоящий на тумбочке, возмущённо запиликал. В палату забежала медсестра и всплеснула руками:

— Молодой человек, немедленно ложитесь обратно!

Она силой уложила меня в кровать, накрыла одеялом, заботливо подоткнула края и закрепила на мне все датчики. Монитор размеренно запищал. Медсестра вытащила планшет с бумагами — видимо, мои медицинские документы, — кивнула и направилась на выход, предупредив:

— Если снова встанете, я привяжу вас ремнями, как особо буйного!

Через несколько минут она вернулась с металлическим подносом — дала мне три вида таблеток и поставила капельницу. Я не пытался сбежать и не возмущался. Откровенно говоря, на меня накатила такая слабость, что я с трудом шевелился. На секунду я испугался, что словил настолько сильное истощение, что во второй раз спустился по рангам. Но нет, мой четвёртый ранг остался со мной. Интересно, что стало с Краснодарским монстром? Медсестра отказывалась отвечать — настырно твердила, что мне противопоказаны любые волнения. Посещения тоже были ограничены. Она сказала, что из-за сильного истощения я плохо контролирую свою магию и у меня случилось три спонтанных магических выброса, пока я валялся без сознания. Они были слабенькими, так что выбрасываться было фактически нечему, но врачи обязаны убедиться, что я не опасен для других людей.

— Владимир жив? — спросил я, когда медсестра перевязывала мне рану на правой руке.