— Ничего уникального не надо. Я за все заплачу, деньги у меня есть, ты видела.

Тут к нам подошли Франко с мрачной, словно грозовая туча Элизабет, и довольная, словно кошка съевшая ведро сметаны Алисия.

— Вот вы где спрятались. — Сказал Франко.

— Пойдем потанцуем, — продолжая улыбаться попросила Алисия.

— Плохие мальчики не танцуют. — Попытался отказаться я.

Ее бедра были волнами морского прибоя. Она приблизилась ко мне и стала тянуть на площадку, где блистала Марика. Та была в центре всеобщего внимания, на нее бросали полные яда и злобы взгляды девушки, и восхищенные взоры парни. Плохие парни все же танцуют, равно как и плохие девочки.

Я сделал было шаг ей навстречу и покачнулся. Ощущение накрыло меня, словно ледяными пальцами провели по спине, спускаясь по позвоночнику. Это чувство накрыло меня, пройдя волной ледяных мурашек. Я их почувствовал. Проклятье брошенных гробниц, тоскливая бесконечность бессчетных лет, и долгой, безрадостной ночи. Бездонные волны мертвого моря забили у моих ног, омывая своим кровавым прибоем. Я чувствовал этот плеск прибоя у своих ног, красного прибоя тьмы загубленных душ и слышал гимн, звучавший теперь для меня — алый, алый, алый. Свет вспыхнул, накатил угасающими волнами, исчез, растворился над миром и рухнул с черных небес на землю. Сердце начало бешено колотиться о ребра, словно молот в кузнеце, это ощущение вытащило меня наверх сквозь разодранную красно-черную пелену.

— Дарий, что с тобой? Ты в порядке? — Спросила взволнованно Алисия. — Тебе не хорошо?

— Они тут. Я их почувствовал! — Я огляделся, но никто похоже больше не ощущал этот грохочущий у меня в крови гимн. — Поверить не могу, они, сука, тут.

— Да кто они? — Спросил нахмурившись Франко.

— Ублюдки из Дома Крови. Они уже тут, в вашем доме.

— Тут⁈ — Хрипло переспросил Франко. Обернувшись и по привычке схватившись за бок, где у него обычно висела шпага, но на балу никто не носил оружие, да и не могла она помочь в бою с таким противником. — Можешь сказать, кто именно?

Вместе с ним оглянулись все остальные, лихорадочно оглядывая выпивающую, смеющуюся публику, в центре все так же танцевали парочки под музыку. Бал был в самом разгаре. Марика все так же беззаботно кружилась в объятьях очередного ухажера. И сквозь эту пеструю публику я увидел ее — деву бледную. Глаза ее были черны словно грех. А кожа холодна словно зимний снег. Она стояла на краю и следила за танцующими с границы освещенной части, словно не решаясь войти и пряча лицо за маской вольто с кровавыми слезами. Но мне не надо было смотреть в ее черные словно бездна глаза, чтобы понять, эта тварь прячущая за шелковым нарядом и губами-вишнями нескончаемый, вечный голод. Который невозможно утолить, только заглушить на время. Она была опаснее любого врага, какой мне попадался. Я чувствовал, что это создание было старо, как мир. Возможно, эта тварь застала даже падение империи. И по сравнению с ней — мы все насекомые.

Твари взирала на окружающих с абсолютным безразличием и злобой, так смотрят лишь те, кто познал вечность и голод. Она словно сгустилась из теней, мгновение, и там, где еще никого не было, уже стоит чудовище. Как сама тишина. Как сухие опавшие листья. Ее платье словно кровавое пятно, растекающееся по мрамору, корсаж и кружева, — как у невесты, только насквозь пропитанное кровью. Каштановые волосы лежали волнистым водопадом они спускались по обнаженным плечам до самой талии. А на белоснежной коже, словно клякса чернил на молоке, темнела латная перчатка.

— Во-он та на краю. — кивнул я, — Тварь в алом платье.

Шум прибоя все не утихал, вызывая дрожь по телу он продолжал звучать похоронным звоном у меня в голове. Я только и слышал: бух, бух, бух. Возле вампирши в алом сгустились еще несколько бледных силуэтов. Они были как тени внутри теней, и их шепот становился громче. Глаза мерцали, словно маяки в черную бурю. Губы — вишни, а зубы — длинные и острые, как у волка. И одну из них я точно узнал. Это была дамочка из той деревни — Корделия, обладательница охрененно ужасной силищи. Шелестя шифоновым подолом ее черная тень распугала теплый свет от светлячков на потолке словно крыс.

Элизабет было набрала воздуха, и хотела позвать стражу, но я ее решительно остановил.

— Лизи даже не вздумай!

Она повернулась и взглянула на меня вопросительно.

— Это не тот противник, на которого можно просто указать страже. Тут полно народа, будет бойня. К тому же она не одна.

— Но что же нам делать? — Спросила она. — Нельзя ничего не делать!

Я подумал несколько секунд, все взволнованно ждали и молчали.

— Купол вашего родового алтаря до сюда может дотянуть?

И получив отрицательный ответ я сморщился.