Десять существ, чье существование обмануло само время. Десять тварей, чье существование раздражало богов. Даже Мать была зла. Хоть все и считают Налиру прародительницей всего самого ужасного. Олицетворением зла. Мать в первую очередь Мать, она дала жизнь, она же ее и забирает, принимая в свои мягкие объятия, отправляя души на перерождение. Но она была зла на тех, кто обманом взял ее силу, исказил до неузнаваемости, вообразив, что равны богам, отказавшись от самого дорого, что есть у каждого — души. С помощью древних, могущественных заклятий они получили вечную жизнь и молодость, незаслуженно пользуясь краденной силой.

Я чувствовал ярость Отца исходящую от Нестора, этот кипучий гнев. Но так же ощущал злость матери, ее разочарование, как физически чувствовал до этого разочарование во взгляде Нестора несколькими днями ранее. Чувствовал ее глаз над нами, сокрытый поволокой туч. Сквозь всю эту мглу, она взирала на детей своих с черного небосвода.

Десять вампиров, отожравшихся словно клещи свежей крови, окруженных словно сотканной из кошмаров ризой клубящимся туманом. Они сорвались вперед гигантскими прыжками, следуя за волнами мертвого мяса. Легко перемахивая через преграды и с черным смехом ускользая от заклинаний и арбалетных болтов полетевших в них. Мужчины и женщины, были как почти старцы, но были совсем юные. Как эта Марика. Застывшие в том возрасте, когда смерть их настигла.

На их плечах — мантия безрадостной ночи, а в руках — полная сила и власть.

Кутаясь словно в саваны в коконы из тумана и тьмы они с хохотом прорвались сквозь пламенный купол защиты, что воздвиг Нестор, врубившись в строй ордена. А за ними повалила остальная голодная и тупая гниль.

Первым запрыгнул здоровяк в кольчуге с черной, курчавой бородой. Кровь, что лилась на его бороду во время пира схватилась и уже застыла. Превратив его бороду в мокрый алый комок. Глаза его были под стать, цвета крови. Он сжимал здоровенный двуручный военный топор.

Он одним прыжком преодолел десяток ярдов и взмахнул им словно тростник скосил. Трое бойцов ордена повалились на землю щедро орашая ее своей кровью, разрубленные пополам этим чудовищным ударом. Он даже не пытался закрыться или уклониться. Ближайший здоровяк в балахоне дознавателя взмахнул мечом с криком рубанул его по горлу. Удар был хорошо поставлен, ударил он с размаху доворачивая корпус и вкладывая в него всю силу и веру, но коже вампира ничего не сделалось, она лишь звякнула, точно наковальня под молотом. Ему удалось лишь немного повредить ему горло: от раны жилками по бледному мрамору разошлись трещинки.

Вампир улыбнулся и схватил свободной рукой его за грудки, притянув к себе. Впившись зубами в горло кричащего мужчины. Разорвав его, вскрыв клыками, как любовные письма, артерии. После укуса он отбросил его от себя словно тряпичную куклу и вытер рот тыльной стороной руки, а дознаватель упал в нескольких шагах от меня, он хватал ртом воздух, тогда как из разорванной глотки у него хлестала кровь.

— Да стреляйте же в него дуры вы двинутые. Что вы на меня то смотрите⁈ — Вскричал в отчаянии я на двух девушек в алых табардах инквизиции. Которые целились в меня с арбалетов, не смея нарушить приказ начальства.

— Нам приказали следить за тобой еретик. — Совсем без уверенности в голосе сказала одна из них.

Здоровяк с топором в свою очередь ухватил поудобнее свое монструозное оружие и начал косить бойцов ордена словно сено. Рядом влетел еще один вампир, раскидав жидкий строй словно шар кегли. На этот раз была женщина, в элегантном платье. Выглядело это до крайне нелепо, хрупкая молодая девушка в платье, расшвыривает здоровых мужиков с оружием словно игрушечных. Если не смотреть ей в глаза, в кроваво-красный зрачок, а вместо белка — черный лед. И улыбающаяся пасть полная острых клыков.

Нестору было некогда, он был целиком занят Флавио. Который с хохотом ускользал от заклинаний экзекутора, заворачиваясь в туман словно в саван, растворяясь в нем и появляясь то тут, то там, явно играя со своей жертвой. Сразу трое навалились на сестру Элиз. И она сражалась за свою жизнь.

Малика давила своим странным, черным туманом на остальных магов, что сбились в кучу, окруженные бойцами ордена. А остальные пятеро запрыгнули в строй словно пять матерых волков в загон с овечками. Это был какой-то отдельный вид сумасшествия. Меня сковали и потащили в эту бойню. Если я дернусь, меня тут же убьют эти две двинутые девицы, а если продолжу стоять, умру несомненно от кровожадных чудовищ.

Совсем рядом с истошными, полными боли криками разлетелась новая группа ордена, дамочка в кружевном шифоновом платье обладала просто чудовищной, даже по меркам мертвецов силищей. Она была свирепая, словно северный ветер, неуловимая, словно молния в бурю над штормовым морем. Мелькая среди бойцов ордена, раскидывая взрослых мужей, точно крепчающий ветер — цветочные лепестки. И тут, до нас докатилось голодное, щелкающее челюстями цунами погребя под собой первые ряды.

Началась бойня.