Но на этот раз оно было тихое, слабое, едва дававшее о себе знать. Но тем не менее, я точно почувствовал ее присутствие. Я обошел сплавленную в единый оплавленный кусок кучу ужасно смердящих мертвых тел. Подойдя к наполовину обгорелому, обрушенному безумствовавшим в ночи пламенем Нестора крестьянскому дому. Что стоял совсем рядом со сгоревшей часовней. Ступая как можно тише по совету Полночи. Еще на подходе она дала мне знак на безъязыком, чтобы я был как можно тише.

И ступая как можно тише, на одних носочках, обходя все возможные обгорелые куски я услышал тихие всхлипы. Кто-то сидел внутри в погребе сгоревшего дома и тихо плакал. Учитывая где мы находимся, наличие выживших местных крестьян крайне маловероятно, они бы точно вышли утром, когда тут орден хозяйничал и читал молитвы, стаскивая все трупы в кучу. А чувство, абсолютно точно выдававшее этих тварей сообщало, кто именно там сидит.

Гребаная Марика.

Эта мелкая повелительница тумана. Эти идиоты мало того, что упустили ее, они даже не потрудились проверить ближайшие дома. Она никуда не сбегала, она просто спряталась в самом ближайшем доме. Забившись в самую первую нору какую нашла.

Остановившись у этого дома я выругался перестав скрываться. И всхлипы тут же смолкли.

И я шибанул ногой по какой-то обугленной деревяшке. Она улетела внутрь, громыхая. А затем крикнул, чтобы меня получше было слышно.

— Эй, ты, рабыня, выползай давай.

Тишина мне была ответом.

— Я сказал выползай, кровожадный ты кусок дерьма. Я знаю, что ты в погребе Марика. Выходи я сказал. Если ты заставишь меня лезть к тебе, я из тебя тварь, червя слеплю. Будешь как гусеница ползком передвигаться до конца вечности. Жизнь у тебя до-о-олгая.

Все так же тишина, словно там никого нет.

— Ну ладно, считаю до трех, а затем я сам полезу к тебе тварь. Я тебя предупредил. Три. Два.

Изнутри послышались невнятный всхлип, бормотание ее тонким голоском и возня. А затем грохот и глухой удар, судя по звуку она там упала, затем новые надрывные всхлипы. Слушать эту пародию на раскаяние мне надоело, как и надоело ждать, и познакомив обгорелую, обвалившуюся балку со своим сапогом, чтобы мне была дорога среди этого завала я полез к ней глухо рыча от раздражения. Балка улетела вбок, подняв грохот и кучу мокрой золы и снизу послышался уже поскуливание разбавленное всхлипами. Я откинул крышку и кинул взгляд на нее полный злости и раздражения. Она сидела на полу, поскуливая.

— Я не смогу сама вылезти. — Дрожащим голосом ответила через съехавший набок рот.

Безупречное лицо в виде сердечка, обрамленные словно нимбом вьющимися черными волосами, пухлые губы бантиком, кроваво-красные здоровенные глазищи с пушистыми ресницами. Все это было лишь воспоминанием. Сейчас снизу сидела бракованная, кошмарная кукла, смятое изделие пьяного гончара. Лицо было связанно в узел прямо на носу. Превосходная как алебастр кожа словно растаявший воск, который смяли и размазали. Носа не было вообще, вместо него был узел. Рот был сбоку рядом с ухом, одно веко было наполовину натянуто на заплаканный кровавый глаз, а второе вообще на лбу. Оказалось, когда она пыталась от меня отмахиваться руками, чтобы они не мешались я их загнул. И теперь она попросту не могла их выпрямить. Если их выпрямить, они были у нее над головой, а если она сгибала локти, они оказывались за спиной. Ко всему прочему я смял ей плечо, и правая рука вообще как-то криво торчала в том месте, где у нее была лопатка. Как и умудрился смять одну ногу, и теперь она торчала в бок возле бедра. А самое забавное, что это не переломы или магия, теперь это было ее тело. Кожеплетение — навык, позволяющий работать с мертвыми, подстраивая их под требуемые задачи. Навык из-за которого Кхаштру и прозвали проклятым скульптором.

— Я не смогу вылезти. — Повторила она обреченно. — Просто убей меня узурпатор.

Испытывал ли я к ней жалость. Совершенно точно нет. Эта мертвая гадина вместе со своими дружками вырезали целую деревню. А конкретно она, сидела на мне и натурально жрала. Сломив волю и внушив, чтобы я сдался, подчинился. Когда ее дружки с черным хохотом вырезали отряд ордена. Развлекаясь. И меня начал опять заполнять тот гнев.

— Хрен тебе, вставай я сказал. И руку протяни, я тебя вытащу. Мне нужны ответы и ты мне их дашь. Если я получу то, что нужно мне, ты получишь то, что заслужила. Нечего мне на жалость давить. Прибереги свои слезы раскаяния для Всепожирающей, от которой ты и твое племя отказалось.

Она что-то пробубнила всхлипывая и корячась, цепляясь своими несуразными конечностями за стены подвала встала и протянула изогнутую культю. Она при желании не смогла бы никуда сбежать. У нее была всего одна нога. Вторая торчала вбок, словно в насмешку обутая в небольшой, аккуратный кожаный сапожек на каблуке.

–…Такая она мне больше нравится…– Полночь не скрываясь соткалась рядом. Все равно мы одни, а Марика уже видела ее. –… Может действительно, личинку из неё вылепим…?

— Этого не может быть, ваш Дом был полностью уничтожен больше тысячи лет назад, уничтожен узурпатором! Как такое возможно⁈ Почему ты тут и почему с ним⁈