Мы услышали их еще до того как увидели, топот бегущих ног и хриплое, сдавленное рычание. Они спешили навстречу, чуя кровь и страх, живую плоть. Они желали пожрать нас, заглушить хотя бы на время свой безумный голод. Клето стоял чуть впереди на пол шага, в своей излюбленной стойке, стискивая в мрачной решимости рукоять меча. Как только я увидел мельтешащие силуэты сквозь завесу из дыма швырнул туда молнию. Подавая силу в артефакт.

Голубовато-белое сияние освятило улицу, и молния с ш-ш-шипением врезаясь в самую первую и резвую тварь, бывшую некогда молодой девушкой в опаленном огнем и разодранном платье. Ее словно боевым молотом ударили, она вопя и махая конечностями кубарем отлетела в своих товарок, а те даже не замечая этого прямо по ней спешили вперед, тараща бездушные, полные голода и злобы мертвые глаза, протягивая со скрюченными пальцами руки и скаля клыки в своих обезображенные мордах. Мой светляк висел над этим проулком, освящая пространство вокруг себя на несколько метров, давая возможность людям видеть своих врагов.

Во время боя время смазывается, растягивается и сжимается одновременно, оно замерло, превратившись в вечность. Но я знал, что, как только достигну цели, все ускорится. Они налетели единой рычащей волной мертвого мяса, взбираясь по друг другу. Сколько времени мы дрались я не понял. Время как и звуки вокруг исчезли. Я ничего не слышал. Бесплотные крылья напрасных желаний лишь пронзили меня своими копьями. Сжимая рукоять меча, я словно несся по призрачному беззвучному туннелю, не слыша даже собственного дыхания.

Сердце бешено билось, превратившись в удары молота по грудной клетке. Накачивая кровь ударной дозой адреналина. И я видел все одновременно, словно я нахожусь между изнанкой и миром живых. Вроде ты стоишь посреди пылающего переулка умирающего города перед волной мертвых, и замечаешь мельчайшие подробности, каждую черточку, каждый завиток дыма. Можешь сосчитать каждую соломинку на мостовой, ощущал каждый вставший дыбом волосок на теле, слышал запах старого праха и новой смерти, пожара, что утробно гудя пожирал жилища, подбираясь все ближе и ближе. Каждое чувство обострилось, точно древний клинок, витой и окровавленный.

Для меня это было бесконечно долгое мгновение: оно было наполнено мельканьем силуэтов, отрубленными когтистыми конечностями и оскаленными мордами, мельканием широкого меча Клето. Он превратился в огненную мельницу, что летала словно крылья колибри. И алыми взмахами моего меча, во мраке ночи руны на клинке горели, смазываясь в единую кровавую полосу. Вокруг расцветали словно гротескные бутоны огненных цветов, взрывы моих огненных шаров и голубое сияние молний. Надсадные крики командира наемников, что пытался удержать строй. Рычание и хрипы мертвых, истошные вопли раздираемых заживо, и конечно панический визг женщин и детей. Что оказались в эпицентре развернувшейся бездны.

Когда все закончилось я не понял, лишь почувствовал, что Клето трясет меня за плечо и обеспокоенно заглядывает в глаза. И окружающий мир хлынул назад, затапливая своими звуками и возвращая привычное течение времени. И первое, что я услышал из этой прорвавшейся плотины это визг женщин и детей. Они сбились в кучу словно пингвины, и визжали разинув рты и не помню себя. И крик раскрасневшегося от горячки боя и злости командира наемников.

— Да замолчите вы уже наконец! — Орал он на них, стоя в позе громовержца и потрясая кулаком.

— Дарий, очнулся. — Спросил Клето. — Ну ты дал парень, это что сейчас было?

— А что сейчас было? — Переспросил я непонимающе глядя на него.

— Вот это, — указал он рукой на кучу порубленных на куски и вяло шевелящихся частей тел. — Твои движенья стали размытыми… и быстрыми. Словно ты, не знаю, прозрачным стал что ли. И кажется тебя ранили, вон кровь течет с руки.

Он указал на мою руку, сжимающую это странное, древнее оружие. С нее действительно капала кровь на вымощенную темным камнем мостовую.

— Господин. Господин. — Я не сразу сообразил, что это ко мне обращаются.

К нам с опаской поглядывая на порубленных в салат и сожжённых мертвецов подошел высокий и мускулистый короткостриженый блондин, одетый в прошитую металлическими бляшками кожаную куртку. На его широкоскулом лице еле виднелся приплющенный, будто раскатанный по щекам, нос. При ближайшем рассмотрении оказалось, что нос не приплющен от рождения, а разбит, — либо наемник не умел драться, либо драк было слишком много. В любом случае привлекательности это ему явно не прибавляло.

— Господин посмотрите раненых, может вы сможете что-нибудь сделать. — Он оглянулся назад на раненых, — У них кровь сильно течет, и кажется, внутренности видно.

Я начал обдумывать о том, про что говорил Клето, но слово «кровь» заставило меня вынырнуть из мыслей обратно. Я моргнул посмотрев на сгрудившихся над ранеными людей. И жмущихся к друг другу женщин и почувствовал, что правая рука у меня словно отнялась, будто я ее отлежал. Клето был не прав, я не был ранен, это древний клинок пил мою кровь, взамен обостряя все чувства, даруя силу и скорость, и неизвестно что еще.