— Скандинавы подготовились хорошенько. Знали, что мы навезли. Выставили патрули на выходах из порта. Те досматривали все подозрительные грузы. Все, что выносишь, сразу конфискуют. Мы не могли добраться до покупателей. Уже думали, что рейс тухлый будет. Все впали в панику. У нас один там новенький был. Зеленый. Первый рейс за бугор. Тот вообще чуть с ума не сошел. Близок локоть да не укусишь. У него крыша взяла и поехала. Весь шифер посыпался. Когда его пустили на берег, взял и в музее искусств Трапхольта брошку стащил. Думал, там контроля фактически нет. Его тут и повязали тамошние менты. Потом показали по местному телевидению. Мы совсем завяли. Приедем домой, органы холку намылят. Капитан злой ходил, чуть ли не повесить на мачте хотел новичка. Да и мы тоже решили ему «темную» устроить.

Видимо, он впервые рассказывал эту историю. Так хотел высказаться, что готов рассказать первому встречному. Даже про трубку забыл, она у него потухла.

— Но мы не успели разобраться с новичком, — рассказывал Глеб. — Там такая буза случилась. Не до него стало. Там любители дешевой водки ломанулись в бары, а напитка нет. Потом узнали, в чем дело. И уже рванули к нам. В порт. Встали на причале, а полиция их разогнать не может. Оснований нет законных. Никто не может запретить гулять по порту.

Он надолго замолчал. Я к тому времени уже заполнил страниц десять блокнота и с удовольствием смотрел на список товаров. Чего только нет! Я так понял, моряки за границей берут все без разбору. Авось пригодится. Главное, чтобы блестящее и красивое.

— Ну, и что? — молчание чересчур затянулось. Мимо нас проехал поздний автобус. Или слишком ранний. Яркий желтый свет круглых фар разрезал густой воздух. Я спросил, потому что Глеб явно ждал моего удивления: — И что дальше случилось?

Морской волк торжествующе улыбнулся. Часть лица справа осветилась в свете фонарей. Левая, обращенная ко мне, утопала в полумраке.

— А что дальше? Дальше мы торговали водкой, как бешеные. Прямо там, на причале. В розницу, по самым выгодным ценам. Полиция осталась у входа в порт. Их там вообще не было. Мигом все раскупили. Да так, что наше судно даже вес потеряло. Приподнялось на воде на пару метров. Ну ладно, что ты глазами хлопаешь? Это я тебе, как сухопутной крысе, рассказываю. Ну, а мы потом на полученные денежки закупились. Я давно не видел таких гор товаров. Видишь, как много получилось?

Он постучал по трубке. Перестал улыбаться, убедился, что потухла. Покачал головой, приоткрыл дверцу, вытряхнул пепел наружу, захлопнул с глухим металлическим стуком.

Обернулся ко мне. Сразу стал другой. Ни улыбок, ни задорного огонька в глазах. Только хищный оскал.

— Ну, почем берешь?

Я незаметно вздохнул, чувствуя радостное шевеление в груди. Азарт соперничества.

Время час ночи, а то и того больше. Но плевать на сон, сейчас я могу торговаться. Самое любимое дело на свете.

— Вот, смотри, — я быстро чиркнул ручкой по блокноту. — Вот приблизительные цены. А вот приблизительная общая сумма. Итого, получается… Восемнадцать тысяч шестьсот пятнадцать рублей.

С минуту Глеб шевелил губами, тоже считал в уме. Только гораздо медленнее.

— Ну ты даешь, как так быстро успел? Нет, не пойдет. Это слишком дешево. Я что, на помойке эти вещи нашел?

И пошло-поехало. Когда мы урегулировали разногласия, я посмотрел на часы и обнаружил, что мы лаялись целых три часа кряду.

Два раза я даже выходил из машины, рассерженно хлопая дверцей. Дешевый прием, который, однако, неплохо сработал. Каждый раз Глеб высовывался из машины, кричал мне вслед, сплевывая коричневую слюну и двигая туда-сюда кадыком на тощей шее:

— Ладно, ладно, иди сюда, чего разбушевался⁈

Когда закончили, Глеб вытер пот со лба.

— Уф, с тобой спорить себе дороже. По таким ценам еще никогда не продавали. Ребята меня порвут. Но у нас выхода нет. Все фарцовщики куда-то разбежались.

Он подвез меня до места, где я снял квартиру. Уехал. Я прошелся, вдыхая морозный воздух.

Потом поднялся к себе, проверив, нет ли слежки. По дороге думал, как быть дальше. Узнал ли меня Косой? Насторожатся ли теперь люди Дурдома?

А потом я улыбнулся. Эге, а ведь у меня есть возможность их поссорить. Отличный шанс.

Я поднялся к себе и наконец смог рухнуть на кровать. Даже не раздевался. Мгновенно заснул. Но даже во сне продолжал думать, как быть дальше.

Проснулся часам к десяти. Голова трещала, как будто набитая соломой. Так, что там у нас?

Надо побыстрее закрыть сделку с Глебом. Для этого мне нужно подклюсать местных умельцев. Я вчера ради них старался.

Мы-то получим всего небольшой процент. Основной куш ляжет в пасть ленинградских центровых. Но еще надо вбить клин между Дурдомом и Косым. С помощью этой сделки. Хорошо, что я знаю, где теперь оба тусуются.

После завтрака я вышел на улицу. После таких поздних подъемов ощущаешь себя словно в вате. Я подошел к уличному телефону-автомату. Будка как раз освободилась.

Это стандартный таксофон АМТ-47 с алюминиевым корпусом, окрашенным молотковой эмалью и с хромированными табличками. Выпущен здесь же, в Ленинграде, на заводе «Красная заря».

Рядом на стенке висела потертая табличка с правилами пользования таксофоном. Я достал пригоршню монет достоинством две копейки, сунул в приемник и набрал номер, по которому меня должен ждать Бочка.

Он поднял трубку где-то на седьмом гудке. Приглушенный сухой голос, сразу видно, что спал.

— Але, слушаю.