- Да, передаю, - Аянами протянула телефон Кацураги, которая приняла его, скривившись словно от зубной боли. Впрочем, командир тут же напустила на себя максимально бодрый вид, как будто за ней сейчас мог наблюдать кто-то, помимо нас.

- Слушаю, господин полковник! Так точно, господин полковник! Виновата, господин полковник! Буду, господин полковник! Никак нет, господин полковник – только через час! Пока я доеду до горо… Простите?..

В воздухе послышался далёкий гул турбин, и над зданиями Токио-3 поднялся вертолёт.

- Да вы издеваетесь…- пробормотала Мисато.

И вновь Кацураги в очередной раз подтвердила свой статус офицера, практически полностью неприспособленного для мирной службы.

Как оказалось, Фуюцки поручил ей не только скрыться с глаз долой, но также оповестил ещё и о том, что на сегодня запланировано какое-то ультра-мега-супер-помпезное мероприятие. То ли опять привезли телегу орденов и медалей от ООН, которые с каждым разом становились всё менее и менее ценными в силу своей массовости, то ли решили устроить какую-то официальную говорильню. В любом случае всё это должно было сопровождаться наплывом просто огромного числа шишек, шишечек и шишищ.

Надо ли говорить, что об этом мероприятии Мисато доблестно забыла?

Как витиевато выразилась встреченная нами Рицко, с явной неохотой движущаяся из лабораторного сектора – «Звёзд на погонах собравшихся хватило бы на карликовую галактику».

Бойцы невидимого косметического фронта, они же – самые важные сотрудники НЕРВ, буквально современные атланты, удерживающие небо, они же – штатные гримёры, ударными темпами приводили нас в презентабельный вид.

С моей точки зрения, конечно, было бы достаточно обычного умывания. Опционально – причёсывания. А на все эти крема и пудры я смотрел примерно, как сотрудник ОБХСС на расхитителя социалистической собственности.

Насторожившая было меня своим на удивление тихим поведением Аска вернулась в нормальное состояние, учинив великий плач по поводу того, что она непременно хочет какую-то ультрасногсшибательную причёску массового поражения, которую она недавно увидела в каком-то журнале.

Моё первое предложение - в качестве альтернативы постричься налысо и набить себе на полированную макушку каких-нибудь иероглифов - понимания не встретило. Почему-то. Зато предложение продолжить истерику в том же духе и начать кататься по полу и сучить ногами Лэнгли успокоило… Вроде бы.

Впору ли мне гордиться навыками курощения вредных рыжих немок или стоит ждать ужасного отмщения? Вот в чём вопрос, а у товарища Гамлета были не вопросы, а так – загадки для детского утренника.

Наряжённые в спешно доставленные парадные мундиры, причёсанные и прилизанные героические и уже немного уставшие пилоты Евангелионов были доставлены в актовый зал на всеобщее растерзание.

По опыту предыдущих подобных мероприятий я рассчитывал часа на два наградительного процесса, большую часть которого можно уютно подрёмывать в мягком кресле…

Но, как известно пилоты предполагают, а начальство располагают.

Неладное я почувствовал, когда узрел среди делегации НЕРВ ни много ни мало, а Его Величество Гендо Токийского, окружённого целым выводком разномастных господ в военных мундирах и гражданских костюмах.

Вторую порцию неладного я почувствовал, когда начался… ммм… ну, пусть будет ожидательный тупняк. Это когда вы в темпе собираетесь за пять минут, а потом полчаса не происходит вообще ничего.

«Здравствуйте, мы ведём свой репортаж с площади Хирохито, где вот уже третий час… ничего не происходит».

Ну и контрольной порцией неладного стало то, что посадили нас (трёх Пилотов, начальников оперативного и научного отделов, а также командующего и Заместителя Командующего) не в зале, а прямо на сцене – неподалёку от небольшой трибуны.

«Всё плохо» - подумал тогда я. И ведь ни капельки не ошибся!

Началось всё с речей. И ими же всё продолжилось и продолжило продолжаться.

Сначала к трибуне вышел Гендо и быстро оттарабанил короткую речь по бумажке – что-что, а поговорить Командующий не любил. Все его публичные выступления (крайне редкие) не выходили за рамки шаблона «всё, что нельзя уложить в пятиминутный доклад - словоблудие».

Наконец-то удалось выяснить тему того, почему все мы так здорово сегодня собрались. А то, кого ни спросишь – все начинают закатывать глаза и говорить с придыханием о важности мероприятия, но никто ничего толком не знает.

Командующий же объявил, что всё происходящее – практическая конференция, после которой будет церемония награждения наиболее отличившихся в последнем бою с Ангелом (чтобы два раза не собираться, видимо), ну и традиционный банкет.

Ощутимое оживление в зале вызвало только слово «банкет».