Оказавшись рядом с нами, неизвестные обступили наш стол с трёх сторон. мужчина, который пытался заговорить с рыжей, встал точно напротив меня по другую сторону столешницы.

Я посмотрел в сторону стойки и места, где сидел вышибала. И хозяин, и боец внимательно наблюдали за нами, но с места никто из них не стронулся. Или им плевать на меня с Кирой и болеют за своих, или не станут вмешиваться, пока дело не дойдёт до драки.

Между тем дружок рыжей наклонился, опёрся руками на стол и процедил:

— Ты чего такого сказал Марте, урод? Да я тебе за неё все зубы сейчас выбью. Это моя женщина, урод, понял?

Мне очень хотелось реализовать его угрозу против него же, но приходилось сдерживать порыв, чтобы не стать виновником драки. Пусть этот козёл первым махнёт кулаком, чтобы все это видели. И даже если потом свидетели встанут на его сторону, как минимум моя совесть будет спокойна.

— Язык в жопу засунул, да, урод? Это тебе не с бабой ругаться, тут храбрость нужна, урод.

— Не пойму я тебя, — решил я подать голос. — Ты меня пытаешься оскорбить или представляешься, а, урод? Или нет, вот так — УРРРОД!

Кто-то за ближайшим столом справа от нас хохотнул чуть ли не в полный голос. Ага, значит, недруги у этого буяна имеются. И не все местные трактирные обыватели поддержат его сторону. Это хорошо.

Глаза мужчины покраснели от прилившей крови. Зарычав, он отпрянул назад. схватился за край стола и легко его перевернул, целясь в меня. Мне не составило большого труда увернуться. Как и Кире.

«Ну, можно считать, что он первым начал», — мелькнула в моей голове мысль. Двое товарищей агрессора накинулись на Киру. Он сам с другой парой бросился на меня. Первый из них хотел разобраться со мной рабоче-крестьянским ударом с богатырским замахом. На него он потратил столько времени, что я мог взять с соседнего стола кружку пива, выпить, поставить опустевшую посудину обратно и двинуть кулаком в его лоб. Собственно, последнее я и проделал, пропустив все прочие пункты. Удар оказался такой силы, что парень подлетел вверх, как в китайских боевиках. Второго я пнул в ногу. Вышло не очень хорошо. У него конечность после моего пинка выгнулась в другую сторону, а её обладатель закатил глаза и потерял сознание от болевого шока.

«Чёрт, что они такие хилые-то?», — мельком подумал я, уворачиваясь от удара тяжёлым ножом, который словно по волшебству появился в правой руке главного обидчика. Так быстро не то что из ножен — из инвентаря не достают. По любому это какой-то талант.

Неудавшийся тычок противник тут же превратил в секущий крестообразный удар. Но и от него я легко ушёл. А потом без труда перехватил вооружённое запястье правой рукой и левой ребром рубанул по предплечью. Раздался громкий хруст, и рукав рубашки у противника натянулся из-за вылезшего острого края кости. Всё это я заметил краем глаза, продолжая атакующую связку, которую завершил ударом правого локтя с разворота, выпустив запястье перед этим. Мужчину швырнуло вперёд лицом на перевёрнутый стол, в который он со страшным хрустом впечатался.

Через секунду кто-то в таверне выкрикнул:

— Убил! Он же их убил!

— Что-то про нас забыли, — вздохнул я. — Может, не нужно было идти на поводу у стражи?

— Тогда пришлось бы уходить из города и попрощаться с полётом на дирижабле, — ответила мне Кира.

Сейчас мы с ней отдыхали в тюремной камере на дощатых нарах, закреплённых к каменным стенам цепями. Сюда нас загребла городская стража после драки в трактире. Если бы не переборщил с силой ударов, то всё могло бы и обойтись, но пятёрка драчунов загремела в больницу с переломами, а двое заработали треснутые черепа и сотрясение мозга. Правда, по моему мнению, если у этих дегенератов и было вещество с таким названием, то только мозжечки и красный костный. Не, ну надо же напасть на двух неизвестных, когда город переполнен клановыми бойцами! А если бы мы ими оказались? Грохнули бы напавших и ушли, насвистывая песенку.