Через мгновение прутья клетки заледенели. И монстр разбил их, словно стекло, одним мощным ударом.

Вербенов в страхе закричал и побежал к выходу. А монстр бросился на первого, кого увидел.

И этим первым оказался я.

Когти монстра заледенели. Превратились в настоящие острые сосульки. И стоило твари ступить на пол, как паркет начал покрываться инеем.

Ох, не хотел бы я испытать на себе ту силу, которую сам не раз использовал.

Медведеподобный монстр проревел морозным дыханием. И оно было таким сильным, что свалило меня с ног.

Я поднялся на локтях, а тварь медленно приближалась. Словно испытывала азарт от охоты. Только вот я не собирался становиться жертвой.

У меня была всего секунда на ответ. Не больше.

И я использовал свою новую способность, которую получил, перейдя на пятый уровень.

В голове возник рисунок проклятья, и мана из моих источников смешалась. Заклятье отсоединилось от моего тела.

И стоило монстру подпрыгнуть, как руна врезалась прямо в его громадную тушу. Врезалась и начала покрываться льдом. Монстр взревел и ударил меня своей огромной лапой, оставляя три глубокие раны на плече.

А продолжал напитывать руну магией в надежде, что моя мана окажется сильней.

Монстр занёс вторую лапу, но я ловко перекатился, уворачиваясь.

Спешно отполз и поднялся на ноги. В нос ударил едкий запах палёной шерсти, а затем и жареного мяса.

Монстр ревел, сгорая заживо. Отвратительное зрелище. Да, моя мана смогла преодолеть натиск, и теперь на пузе чудовища был выжжен символ моего проклятья.

— Сергей, вы целы? — раздался позади крик преподавателя.

— Да, — ответил я, обернувшись.

— Великие тотемы! Да он вас задел.

Лев Борисович побежал ко мне и осмотрел рану на левом плече, не касаясь её. Она отдавала болью от каждого движения рукой. Болью и холодом. А я уже успел забыть, что такое, когда тебе холодно.

Опустил взгляд к ране, и моё лицо невольно перекосилось от увиденного. Рваные края порезов покрывались инеем.

— Как это нейтрализовать? — спросил я у преподавателя. — Не хотелось бы превращаться в ледышку.

— Прежде такого не встречал. Сергей, пойдёмте, надо немедленно отвести вас к целителю! — обеспокоенно сказал Лев Борисович и кивнул на выход.

Прикрыв на миг веки, я обратился к собственному дару. Нагрел кровь в месте ранения. Послышались капающие звуки.

Когда открыл глаза, то обнаружил, что весь левый бок моей формы залит кровью, сочащейся из раны. Её было так много, что она капала с пиджака на пол. Было больно, но это мало меня интересовало.

Кулаки невольно сжались, а лицо оскалилось в злобной гримасе.

— Сергей, с вами всё в порядке? Дойдёте до госпиталя или мне позвать целителей сюда? — забеспокоился преподаватель.

— Всё хорошо. Я сам дойду, — процедил я, смотря на тушу убитого мной зверя.

Выдохнул и снова обратился к родовому дару. Кровь остановилась. Но боль уходить не хотела, заставляя ярость во мне разгораться всё сильней и сильней.

Я вышел на улицу, где стопились все мои одногруппники. Лев Борисович шёл рядом, только вот я на него не смотрел.

Остановился в толпе студентов, шарахающихся от меня. Стал высматривать виновника происшествия. И, наконец, увидел.

— Вербенов! — громко позвал я парня, который мило беседовал с рыжей одногруппницей.

— Чего тебе, Акулин? — спросил он, неохотно повернув голову в мою сторону.

Эта мразота оставил меня наедине с опасной тварью, а теперь ещё и огрызаться вздумал! Таких надо ставить на место! Тем более, у меня к его семье свои счёты.

В три шага я оказался возле парня. Замахнулся здоровой рукой и ударил его прямо по переносице.

Вербенов упал, а его очки сломались на две половинки. Из носа потекла кровь.

— Да как ты посмел напасть на меня? — возмутился парень, вытирая кровь, что сочилась из сломанного носа, кружевным платочком.

— А ты как посмел быть полнейшим идиотом? — выкрикнул я.

Хотелось наброситься на парня и размозжить ему череп, но между нами встал преподаватель.

— Сергей, прошу вас, возьмите себя в руки. Понимаю, что ситуация вышла не из приятных. Но вам лучше вызвать однокурсника на дуэль, чем решать всё в обход правил академии.

Я и сам это понимал. Но боль и скрытая в глубине души злость, сделали своё дело.

Кулаки разжались. Я шумно выдохнул, прогоняя ярость. Второй раз. И третий.

Бросив презрительный взгляд на Вербренова, я сказал ему напоследок:

— Ещё раз рявкнешь в мою сторону, и я убью не только тебя, но и весь твой крысиный род.

Парень лишь открыл рот, но не смог ничего ответить. Потому что весь мой вид, а особенно — взгляд, говорили о том, что я намерен сдержать своё слово.