— Теперь, когда мы отдали тебе самое ценное, что осталось у нас от рода, скажи, что с нами будет? — серьёзным тоном спросил Дмитрий.

— Не убивай их, — вставил слово Ленц, который уже жевал какой-то саженец, оставленный на полке.

— Но и к смерти мы тоже готовы, — добавил Павел.

Братья в ожидании смотрели на меня. И не было в их глазах ни капли страха. Ни капли сожаления. И этого мне хватило, чтобы принять сложное решение, которое шло вразрез с волей отца.

— Раз в вас течёт кровь Акулы, то присоединяйтесь к ней, — огласил я.

— Ты не шутишь? — не веря, Павел улыбнулся одним уголком рта.

Было видно, что ему сложно скрывать эмоции, хотя он старался.

— Не шучу. Мне нужны союзники. И раз вы не запятнали себя связью с тёмными сущностями изнанки, то нет препятствий для вашего вступления в род.

— Глава хищного клана это не одобрит.

— А это уже моя проблема. Так что приносите клятву тотему. И я велю выделить вам комнаты.

Парни друг за другом произнесли священные слова, после чего родовые перстни с изображением кижуча вспыхнули, и теперь на их месте красовался грозный лик Акулы.

— В вас течёт кровь Акулиных, поэтому вы будете полноценными членами клана. Но, если попробуете меня предать, — я не успел закончить, Павел перебил меня.

— Мы не идиоты, чтобы предавать тотем своей крови.

— Раз ты убил собственную мать, то мы понимаем, на нас твоя рука и не дрогнет, — сказал Дмитрий, сглотнув ком в горле. — Но позволь задать вопрос?

— Давай, — кивнул я.

— С чего ты взял, что сможешь убить бога?

Я ухмыльнулся. Ну не говорить же брату, что одного я уже прикончил, и у меня в голове есть следующий план.

Открыл рот, но ответить не успел. Ленц дожевал саженец и решил объяснить:

— Те, кого вы называете богами, всего лишь высокоуровневые существа. Те, кто смогли развиваться на десятом уровне и подстроить под себя законы физики своего мира. Поскольку в градации уровней всего десять ступеней, то её преодоление и можно назвать способом обрести божественность. Но не стоит забывать, что между магом десятого уровня и богом целая гора, на которую ещё надо взобраться. А вы здесь, случайно, груши не выращиваете?

— Нет, но ты бы лучше уже спелые овощи и фрукты в саду жевал. А то в академии нет ветеринара, чтоб тебя лечить от отравления.

— Да я всеядный, — растянула мордочку в улыбке саламандра.

— То есть богов нет? — переспросил Павел.

— И да, и нет, — пожал плечами я. — Думается мне, что бог — это абстрактное понятие. И если с нашими тотемами ещё всё как-то понятно, то с сущностями изнанки возникает слишком много вопросов. Но, на любое существо есть управа.

— Мне кажется, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь, — подметил Дмитрий. — Оно и верно. Но обещаю, мы верой и правдой заслужим твоё доверие.

Я кивнул.

— А теперь пошлите, обрадуем главу клана.

— Ох, мне кажется, он будет рвать и метать, — рассмеялся Ленц и схватился зубами за саженец огурца.

Мы вышли из сарая и направились к поместью по аллее сада.

Слева от нас в беседке слуги накрывали столик. Постелили белую скатерть, вынесли приборы. И я совсем не удивился, когда увидел отца, держащего за руку Елизавету. Они мило разговаривали и улыбались друг другу. Пока не заметили нас.

— Сергей, почему они ещё живы? — грозно спросил у меня отец и улыбка тотчас исчезла с его лица.

— Потому что вернулись сами, — ответил я и продемонстрировал книгу. — А ещё я принял их в род.

— Что ты сделал? — выкрикнул отец, и его щёки побагровели от злости.

— Я ж говорил, — усмехнулся сидящий на моём плече Ленц.

— Тише ты, — фыркнул я на него.

— То, что ты наследник, не даёт тебе право принимать такие важные решения без моего участия! — взревел отец.

— Что-то ты не больно возмущался, когда я привёл в род кучу магов, среди которых были порталисты. С каких пор водные маги, да ещё и с кровью Акулиных, будут лишними?

— Они из вражеского рода. Их семья нарушила все мыслимые и немыслимые законы мироздания!

Вот это отец завернул. У меня чуть челюсть не отвисла.

— А, то есть, когда они сидели в подвале, то тоже границу миров истончали? — поднял бровь я.

— Не спорь со мной!

— Такой себе аргумент.

Кулаки отца сжались. Было видно, что это была последняя капля в его бездонную чашу терпения.

— Отец, выдохни, — продолжил я. — Сейчас такое время, когда нельзя отказываться от союзников, готовых верно служить клану.

— Это не тебе решать, — процедил он.

— Мы можем поговорить наедине? — спросил я и кивнул на соседнюю беседку, одну из трёх, что располагались в саду.

Отец кивнул и пошёл за мной.

Мы оказались под крышей беседки, и я выставил над нами уже столь привычный купол тишины.