— Попросите его подготовить статистику по смертности во Владимирской области. Она вам тоже покажется… невероятной, но все равно она будет достоверной. У вас появятся правильные вопросы, на которые я уже смогу дать правильные ответы. Но тоже не сразу: любая информация у человека сначала попадает в так называемую кратковременную память — и эта информация не требует уточнений: она там лежит в том виде, в каком поступила. Затем — примерно в течение восемнадцати суток — мозг эту информацию перерабатывает, причем независимо от вашего желания, как-то ее структурирует и перемещает в память уже долговременную. Но как раз в процессе ее переработки у человека появляются вопросы, необходимые для того, чтобы ее поместить в долговременную память правильным образом. То есть она туда попадает в любом случае — получили вы ответы на такие вопросы или нет, но в основном она сохраняется, скажем, с некоторыми пустыми участками, требующими заполнения — и вот необходимость этого заполнения и порождает любопытство. Человек начинает искать ответы на вопросы, которые ему формирует его же собственный мозг, и когда ответы находятся, он чувствует удовлетворение. Которое, в свою очередь, позволяет ему лучше информацию запомнить. Процесс этот чисто физиологический, происходит на гормональном уровне…

— То есть мне придется ждать вашего рассказа еще восемнадцать суток?

— Восемнадцать суток после того, как вы получите статистические данные по Владимирской области. Именно тогда полученная информация у вас переработается, и вы будете задавать действительно важные вопросы, на которые вы получите полные — и очень для вас полезные — ответы. Я имею в виду, в биологическом смысле полезными. А если вы поспешите, то вашему мозгу придется копаться в куче мусора, и не факт, что он вытащит из этой кучи что-то действительно полезное. Причем уже не в биологическом, а в социальном плане. Так что мы не будем спешить, времени у нас достаточно. Международное положение… могло быть и хуже, но пока все в пределах нормы. Экономика страны развивается, население растет… недостаточно, по моему мнению, но это поправимо. Да и внутренняя политика… да, пока не забыла: по Ленинградскому обкому — там действительно половину нужно расстрелять. Но почему именно расстрелять, а не выслать, скажем, на Чукотку пасти белых медведей — это я тоже потом расскажу. Но если вы пока отмените запрет смертной казни, это будет, скажем, предусмотрительно. И чем раньше, тем лучше — чтобы у Андрея Януарьевича не возникло ненужных вопросов…

— Но один вопрос я все же задам сейчас. Вы сказали, что… простыми словами, ваша душа вселилась в тело девочки. А сколько лет было этой душе? Или на этот вопрос вы тоже ответите через три недели?

— Отвечу сейчас, и вы поймете, почему на остальные я пока не отвечаю. Когда я отправилась в последнее путешествие, мой биологический возраст — то есть возраст того моего тела — был в районе семидесяти двух лет.

— То есть вы даже старше меня…

— Намного старше, на порядок: еще я с Драконом совершила тридцать семь коротких путешествий, примерно по двадцать с небольшим лет каждое. Если посчитать все вместе, то душе, как вы говорите, получается около восьмисот пятидесяти лет, но так считать тоже неправильно. Объем памяти в мозгу человека ограничен. Он очень большой, но все же не безграничен, и мозг, когда объемы поступающей информации подходят к пределу накопления, очень ловко забывает то, что считает не то чтобы бесполезным, но не абсолютно необходимым прямо сейчас. По мнению Дракона, удерживаемый объем памяти составляет что-то в районе двух сотен лет, лично я думаю, что побольше, но не сильно больше. Так что можно считать, что душе лет так двести — двести пятьдесят. Сейчас у вас возникли новые вопросы, ответы на которые породят кучу следующих — но это как раз тот самый информационный мусор, о котором я предупреждала.

— Да… вопросов появилось много…

— И ответы на них помешают задать впоследствии действительно важные вопросы, так что перейдем к делам более важным. Я принесла новую микстуру, ее вам стоит принимать примерно грамм по двадцать пять утром и вечером. Желательно в одно и то же время, но если пропустите прием больше чем на пару часов от вчерашнего расписания, то лучше его пропустите. Два приема пропускать крайне нежелательно, если так выйдет в силу каких-то обстоятельств, вызывайте меня, я буду вечерами в общежитии университета. Пришлите кого-нибудь из охраны, только не Власика, его могут там узнать, пусть посыльный скажет, что товарищ Иванов хочет получить консультацию…

— То есть вашу историю я сегодня не услышу.

— Услышите, но лишь в кратком изложении, детали сейчас будут лишними. Когда-то, очень нескоро, родилась девочка по имени Таня Ашфаль. Ее по результатам тестирования направили учиться на врача, и спустя двадцать лет она стала не самым плохим врачом.

— Через двадцать лет?

— Да, у нас первоначальный курс обучения врачей составляет примерно двадцать лет. Потом еще пять лет примерно того, что здесь именуют интернатурой, затем общая практика и повышение квалификации… окончательно врач получает право лечить людей самостоятельно после тридцати лет обучения. Но речь не об этом.

— То есть врачом человек становится в пятьдесят…

— Квалифицированным врачом. Так вот, уже врач Таня Ашфаль по причинам сугубо личным решила стать террористкой, всерьез так решила — и целых семь лет к этому готовилась. Очень хорошо готовилась, и стала кем хотела. А так как системы наблюдения ее не видели и на записях она изображалась как смутная тень, в документах службы безопасности ее так и записывали: бледная тень. Первое слово в поле фамилии, а второе — в поле имени. Так появилась Шэдоу Бласс, записанная под этим именем во всех официальных документах.

— Шэдоу… это по-английски?