— Они свое тоже получат. Есть общая артельная касса, в которой денежки на подобные случаи складывается. Из которой строительство жилья финансируется, помощь матерям и детям, прочее все — включая строительство новых заводов. Артельных, но вы, я гляжу, как раз про артельный авиазавод и говорили, или я не так поняла?

— Все верно ты поняла. Что мне Роберту Людвиговичу про завод сказать?

— Надеюсь, что к Новому году получится его ОКБ в Моршанск уже перевезти. Сколько у него народу-то уже трудится? Им же, наверное, еще и жить где-то захочется? Я на предмет того спрашиваю, сколько жилья дополнительного строить.

— Я тебе чуть попозже отвечу, сейчас просто не знаю. Тебе куда-то позвонить можно?

— Давайте так договоримся: я сама вам позвоню, или просто заеду — я же в Москве часто бываю. Скажем, в следующий понедельник, а не узнаете еще, так передоговоримся на попозже.

— С тобой всегда приятно разговаривать, потому что каждый раз ты меня удивляешь. Приятно удивляешь и сильно радуешь. Лучше в гости заезжай, мои обрадуются…

В конце августа Лаврентий Павлович на очередных посиделках пожаловался Иосифу Виссарионовичу:

— Я в последнее время начал сильно бояться нашей красавицы.

— И чем она тебя напугала?

— Да вот, ходит в гости почти каждую неделю, бумажки разные приносит.

— Страшные бумажки? По спецпроекту?

— Страшные, но к спецпроекту отношения не имеющие. То есть иногда имеющие, но чаще нет. Она приносит мне списки иностранных шпионов.

— Это… интересно. Раньше народ по одному, ну, максимум про двух шпионов писал…

— Еще как интересно! Вот только иногда эти списки — повод за шпионами понаблюдать повнимательнее, и всегда оказывается, что указанные личности именно шпионами и являются: она почему-то не просто пишет, что Иванов — шпион, а подробно расписывает, с кем и когда этот Иванов выходит на контакты, где хранит принадлежности шпионские… даже шифры приносит, частоты и расписание сеансов связи, чтобы мы могли радиосвязь отследить. А иногда — не часто, но уже раз пять было — сообщает, что Петров был шпионом…

— Что значит «был»?

— Значит, что его больше нет. Нет потому, что он почти уже передал хозяевам своим исключительно секретную информацию, а «другого способа остановить передачу этой информации не было». И при этом подробно описывает, где находятся тайники безвременно усопшего и что в этих тайниках мы должны будем найти. Особо отмечу, что причины таких тяжких утрат современная медицина наша определить как правило оказывается не в состоянии. То есть причины-то медицина определяет, причем причины совершенно естественные… а вот неестественных, вроде внешнего воздействия, не находит. В общем, то, что она сейчас делает в этом направлении, нам, Советскому Союзу то есть, идет во благо, и я даже не думаю ее хоть как-то останавливать. Но… боюсь я её.

Спустя четыре дня Иосиф Виссарионович при встрече задал Тане прямой вопрос:

— Таня, я по поводу ваших дел… относительно шпионов. Нет, я не… Лаврентий Павлович считает, что вы все делаете правильно, но… Как вы думаете, может ему стоит рассказать о вас? Я имею в виду…

— Я думала, что ему вы уже давно рассказали… Ему можно. И, пожалуй, Струмилину можно, но это уже на ваше усмотрение: он все же мечтатель, на радостях такого напланирует…

— Последнее что-то не совсем понял. При чем тут мечтатель?

— При том, что он наверняка подумает, что люди из будущего всемогущи и в планировании начнет исходить из этого. А объяснить ему, что тогда люди были в целом такими же людьми…

— Понятно. Но Слава — он да, мечтатель. Но и рационалист до мозга костей. И всегда принимает реальность такой, какая она есть, даже если эта реальность не дает воплотить то, о чем он мечтает. Впрочем, ваше замечание я учту и еще подумаю об этом…

На рассказ Сталина Берия отреагировал очень неожиданно — для Иосифа Виссарионовича неожиданно:

— Ну слава богу! А то я, грешным делом, думал, что она — марсианка какая-то, боялся, что марсиане хотят Землю поработить, ну или что-то в этом роде. А как там, в будущем-то? Ее послали чтобы мы коммунизм побыстрее построили?

— Нет, с коммунизмом что-то у потомков не получилось. По ее словам, в будущем был просто ад, и она послана, чтобы этот ад никогда не случился. Правда в детали она не вникала, а я и не спрашивал.

— Почему? Интересно же!

— Каждый раз, когда об этом речь заходила, она начинала злиться, волноваться… ей вспоминать этого явно не хочется. Так-то она очень много для нас уже сделала и еще сделает, но если мы будем причинять ей боль…

— А как она через время проникла?

— Она не знает. Потому что она — просто врач. А еще, говорит, что была террористкой, причем самой неуловимой. Вроде одних президентов там, у себя, семь штук ликвидировала.

— Тогда очень многое становится понятным… мы для нее, наверное, со своими средствами защиты, просто дети из песочницы. А по этой части поделиться опытом она не хочет? Или ты тоже не спрашивал?