— Это тоже непонятно, но раз это случилось, глупо не воспользоваться моментом. На самом деле, хотя русские все еще держат в Австрии свои комендатуры, в дела страны они практически не вмешиваются — если вмешательством не считать постройку лагеря для эмигрантов под Веной. И мы там с этими евреями довольно плотно работаем, и многих перевозим уже к нам. А почему… лично я думаю, что русские надеются, что кто-то не эмигрирует из одной жадности: эмигрантам они позволяют вывозить деньгами по сто долларов на человека, причем им даже деньги меняют по официальному курсу, еще личные вещи. Но полностью запрещен вывоз любых предметов из драгоценных металлов, любой радиоаппаратуры, книг. Израильтяне таким, конечно, прилично помогают материально, но все же хорошие специалисты теряют при переезде очень много.

— За нужную информацию они могут много и получить.

— Вероятно, но пока информация от них скудна и противоречива. За последние полгода, пока действует этот закон, мы так ничего серьезного и не узнали.

— Возможно, что люди, что-то серьезное знающие, не в курсе о том, что их может ждать существенное вознаграждение.

— Знают. Русские разрешили Израилю во многих городах открыть вербовочные пункты и там тем, кто в них обращается, все подробно рассказывают. Проблема в том, что в России на этих пунктах нельзя заранее выяснить, знает ли кандидат что-то действительно важное и полезное…

— Ну, с Россией понятно. Неприятно, но, надеюсь, ты что-то все же придумаешь. А в Европе сто происходит?

— В Европе… В восточной Германии творится примерно то же, что и в России, хотя еще далеко не всю нашу агентуру немцы зачистили. В Болгарии то же самое, как и в Румынии и Чехословакии. В Венгрии дела у нас получше, но там особо ничего интересного не происходит. Единственная страна, где мы работаем весьма успешно — это Польша, они очень для нас удачно оказались рьяными католиками, а через ксендзов многое получается сделать. Кстати, Ватикан не против нашей там работы. Но опять: в самой Польше ничего интересного не происходит, а русские… Они почему-то полякам помощь оказывают минимальную и, похоже, даже не собираются их включать в свой военный блок.

— Поясни.

— Сейчас идут серьезные переговоры между несколькими странами, и Россия собирается создать общую военную организацию из оккупированных ею стран. Это Германия в первую очередь, Венгрия, Болгария, Румыния, возможно Чехословакия. Австрия здесь, на наше счастье, не рассматривается. На счастье, потому что в этих странах предполагается, кроме всего прочего, и выпуск русского оружия налаживать, больше того, оно уже налаживается. В Чехословакии готовится производство танков, в Венгрии авиазавод уже строится, да и другую бронетехнику заводы уже осваивают. Да и вообще промышленных заказов, в том числе по выпуску техники российской разработки, этим странам много достается. Всем, кроме Польши, и польскую продукцию никто в русском блоке даже покупать не хочет.

— Это же для нас открывает серьезные возможности.

— Пока что лишь в части увеличения нашего населения: поляки очень стараются переехать к нам. А то, что они выпускают на своих заводах, им даже самим не нужно: откровенный хлам…

Но недоумевали не только буржуи, Лаврентий Павлович тоже сильно удивился тому, что Таня не сдержала обещания. Хотя не сдержала и не по своей вине.

Никита Сергеевич, очевидно, так и не понял, что поднимать Джезказганскую область его не послали, а сослали, и начал очень активно там руководить. А будучи «знатным шахтером» он полез руководить и строительством крупной медной шахты, смело раздавая шахтерам ценные руководящие указания. Настолько ценные, что произошло серьезное обрушении строящегося штрека, в результате чего погибло больше двадцати человек. Назначенный вторым секретарем Семен Игнатьев тут же начал расследование, подключив к этому делу лично Абакумова, и результаты для Хрущева оказались более чем плачевными: его сняли уже вообще со всех постов, исключили из партии — а спустя всего пару месяцев суд приговорил Хрущева к десяти голам исправительных лагерей. Но в лагерь он так и не попал: в камере, куда поместили Хрущева, оказался заключенный, чей отец был по приказу Никиты Сергеевича сослан в Казахстан и умер в первую же зиму ссылки…

Правда Таня, обсудив этот эпизод с Лаврентием Павловичем, с видимым облегчением заметила:

— Ну что же, не придется мне этим заниматься. Он сам виноват.

Правда говорить ей, что и сам к случившемуся руку сильно приложил, он не стал. Возможно, она это и знает — но ведь возможно и нет, ведь Лаврентий Павлович тоже неплохо умел хранить тайны. А портить её мнение о себе тем, что поддался чувству личной мести, он не хотел.

— Ну что теперь отмочила наша весьма пожилая девушка? — поинтересовался Иосиф Виссарионович у Лаврентия Павловича.

— Ничего особенного, — сварливым тоном ответил Берия, — ей, видишь ли, мировой славы захотелось.

— И чем же она решила прославиться на этот раз?

— А что, были и другие разы? — искренне удивился Лаврентий Павлович. — Похоже, я что-то пропустил.