— Ты там в Молотовске совсем нюх потеряла? Ладно, вон, я вижу, уже посольская машина стоит ждет. Заруливай на стоянку, на стадион поедем. Билет на открытие для тебя у нас есть, на гостевую трибуну. Только ты там особо восторг не выражай, воспринимай все увиденное как должное. Там тебя будет одна девушка отдельно обслуживать, Светлана Голованова.

­– Голованова?

— Ну да. Александр Евгеньевич попросил дочкам Олимпиаду показать, вот я старших в обслугу команды и записала. Младшие с мамой просто так приехали, а Слава мал еще, дома с бабушкой остался.

— А ты здесь кем будешь?

— Пострелять приехала.

— Ну да, стреляешь ты неплохо. Только, боюсь, посмотреть мне на тебя не придется: мне с молоком что-то нужно будет делать.

— Не нужно, ты уже все, что требуется, выпила и на твоей ферме перерыв. Но домой вернешься снова дойной коровкой, так что не волнуйся, дочку твою с прокормом не обездолим.

— С вами, врачами, не соскучишься… А насчет восторга — ты опять что-то придумала?

— Ну нужно ведь демонстрировать успехи советского спорта. Однако директору закрытого института светиться категорически не рекомендуется…

— Это я и так понимаю.

— А еще пойми, что у нас в СССР такой спорт — дело обыкновенное, мы вообще всегда так делаем.

— Как — так?

— Увидишь…

Ранним утром девятнадцатого июля диспетчеры новенького олимпийского аэропорта Сеутула скучали: все, кто хотел попасть на открытие Олимпиады, прилетели еще вчера, а остальные приготовились смотреть церемонию по телевизору и никуда лететь пока не собирались. Правда, русские один рейс в Хельсинки направили, наверное, с кем-то очень важным: даже русский посол в такую рань уже стоял в зале прилетов, ожидая прибытия борта. Тоже не самого обычного: в расписании был указан самолет «МАИ-Курьер» — а такого самолета в Финляндии никто никогда не видел.

— Скоро увидим, — сообщил товарищам по несчастью наблюдатель, сидящий за радаром, — он уже на глиссаду заходит. Правда пилот — точно какой-то псих, у него скорость все еще свыше шестисот, да и забирает он прилично выше глиссады… нет, похоже не очень опытный, просто промахнулся. Вон он, смотрите. Просит заход на второй круг?

Но то, что случилось сразу после этого, сначала перепугало всех, сидящих на вышке: самолет внезапно чуть ли не остановился в воздухе и практически упал на посадочную полосу. Но не разбился, а сел нормально и спокойно порулил на стоянку.

— Все, аэропорт закрыт до часу дня, — сообщил главный диспетчер. — Можем спуститься и поприветствовать русского аса. Он заслуживает нашего уважения по крайней мере как лучший пилот, когда-либо прилетавший к нам.

Ну а когда две вышедшие из самолета фигурки подошли в двери зала прилета, все диспетчера удивились еще сильнее, чем при посадке: в Сеутулу прилетели две женщины. Одна в форме пилота Аэрофлота, а другая — какая-то несуразная, высокая и сутулая, в двумя большими сумками в руках. Не очень-то и обычными сумками, как чуть позже пояснил парень из таможни: в них лежали две винтовки и два пистолета.

— Это прилетела последняя русская спортсменка, стрелок. Она из Сибири добиралась, а там погода была нелетная, так что едва успела. Хорошо, что русский посол захватил специальное разрешение на провоз оружия за подписью самого президента…

— Почему это хорошо? — спросил кто-то из персонала аэропорта.

— Потому что мне пришлось бы ее задержать и я опоздал бы на открытие. А так у меня еще сорок минут, и если я пристроюсь за посольской машиной…

Остальные лишь завистливо вздохнули: у них была возможность лишь по телевизору на открытие Олимпиады поглядеть. Но они еще не знали, что им это так повезло…

Виктор Захарович Лебедев был не очень доволен тем, что его –­ чрезвычайного и полномочного посланника СССР в Финляндии — попросили встретить в аэропорту какую-то спортсменку. Правда, попросили его такие люди, отказать которым ему и в голову бы не пришло, да и спортсменка оказалась не самой простой. То есть с точки зрения прохождения на территорию страны: она с собой привезла кучу огнестрельного оружия. О котором ему тоже пришлось отдельно договариваться с финским правительством — но договориться оказалось несложно и документ, разрешающий некой Совушкиной Т. В. ввезти в Финляндию две винтовки и два пистолета, подписал лично Юхо Паасикиви, с которым у Виктора Захаровича и личные отношения сложились более чем неплохие.

А насчет девушки-спортсменки… какая-то она странная: всю дорогу от аэропорта до стадиона молчала, а когда посланник привел ее в помещение, где спортсмены уже готовились к выходу, она подошла к руководителю советской делегации и просто сообщила:

— Я — Совушкина, иду во главе колонны. Где знамя?

И Виктор Захарович был уверен, что товарищ Андрианов пробормотал что-то совершенно нецензурное…