— Школьная медсестра — гигантский гуманоидный кальмар с большим количеством щупалец, чем я могу сосчитать, и всем на это наплевать, верно? У Грига крылья летучей мыши вместо ушей и акульи зубы, но он завел себе подружку… женщину, которая выше меня ростом, в гневе очень похожа на разъяренную корову, а рога у неё такие, что ими можно пронзить человека на раз-два. Не думаю, что твоя внешность имеет здесь такое уж большое значение.

Я принес баночку с кристаллами Джови и поставил её рядом с маленькой коробочкой, наполненной листьями лунного цветка, наблюдая за Алисой краем глаза. Казалось, девушка не знала, что сказать. Её руки беспокойно потирали друг друга, и она выглядела смущенной. Я молчал, чтобы дать ей возможность осмыслить сказанное. Наконец она подошла и начала делить листья для измельчения.

— Возможно, — неуверенно призналась она наконец, но я воспринял это как победу. Не хотелось заставлять её сразу менять всю свою жизнь, но мне было неприятно, что Лиз считает, будто должна прятать свою сущность за какой-то фальшивой маской. Это кажется несправедливым. Она экзотична и страстна, но притворяется холодной и жестокой. А всё потому, что кто-то вбил ей в голову мысль о том, что она чудовище.

Моё предплечье стало холодным, послышался слабый треск. Оглядевшись по сторонам, я не смог определить, что именно издало этот звук. В этот момент я как раз тщательно проверил кристаллы Джови на наличие чипов, но не обнаружил ни одного.

— Хотелось бы избежать повторного отравления, если это возможно, — при этой мысли мои губы расплылись в улыбке.

— Лиззи, просто из любопытства, если зелье вдруг снова взорвётся, ты предпочтёшь лечь на пол или прижаться к стене?

Она возмущённо пискнула и хлопнула меня по плечу, смущённо отворачивая лицо. Её кожа покрылась тёмным румянцем, и полуфея почти беззвучно прошептала:

— Пол…

В течение следующих нескольких дней я не мог понять, испытываю ли облегчение или разочарование от того, что с оставшимися зельями у нас с Алисой не возникло никаких проблем. Проводя много времени с Лиз и узнавая её получше, мне стало понятно, что под ледяным спокойствием и высокомерием скрывается страстная и чувствительная натура. Она охотно раскрывала подробности природы полудриады, некоторые свои маленькие секреты и тайны, например, тягу к насилию.

На занятиях наконец-то объявили, над каким грандиозным проектом мы будем работать. В классе Рунной резьбы преподаватель начал работу над гравировкой деревянных досок. На каждом куске дерева мы должны были вырезать несколько различных цепочек рун. Эти гравюры должны были питаться паром, стекающим по ним, для получения маны. Они уменьшали вес корабля, увеличивали его прочность и заставляли дерево скрепляться с соседними досками, словно спайкой.

Я не мог понять, как дерево-учитель чувствует и понимает мир, но он прекрасно знал свой предмет. Польза от повторяющейся работы заключалась в том, что помогала прочно закрепить знания о том, как каждая руна перетекает в следующую, когда выстраивается цепочка. Неоднократное повторение символов помогло закрепиться им в моей памяти намертво, а переключение между чарами, которые я накладывал, дало возможность расширить знания о магии. На следующей неделе нас ждала работа с медными трубами.

В паровой механике всё было точно так же. Количество маленьких шестеренок, клапанов, шлангов и корпусов, которые нужно было собрать, поражало воображение. Берта прекрасно объясняла, почему используются те или иные металлы, а также почему они выбирают определённые формы. Я, возможно, и не понимал до конца все математические выкладки, но теперь стало ясно, почему в конкретном случае они выбирали медь, а не железо, бронзу, а не латунь. Всё дело в коррозионной природе паров маны. Ядовитый газ по-разному реагировал на материалы. При самых высоких температурах он соединялся с железом и вызывал ржавчину, способную разъедать материал — важный пункт по технике безопасности. Теперь я умел различать характерный запах паров маны: смесь метана, корицы и эвкалипта. Это была всепроникающая вонь. Время от времени этот запах витал по коридорам Академии. Слуги рассказывали, что некоторые студенты воровали хрустальные шары из паровых ламп, выпуская газ наружу.

На Промежуточных зельях мне приходилось работать в две смены. Вместе с другими учениками, в том числе и Алисой, нам поручили варить большие чаны с зельями, используемыми для запечатывания шаров, шлангов и досок. Мне так нравилось это занятие, что я даже начал самостоятельно изучать ряд рецептов, которые могли бы улучшить способности моих товарищей: восстановить их силы, увеличить скорость, помочь собрать больше маны из окружающего мира.

Профессор Грин выглядела вечно измотанной — уроки и навалившиеся нагрузки, связанные с проектом, не давали ей как следует вздремнуть. Я удивился, когда увидел, что она начала тайком пробираться в общую комнату Дома Ворона, чтобы поспать на диване в свободное от занятий время