— Обычные материалы не могут справиться с маной, содержащейся в парах. Пар катализатора едкий и токсичный, хотя на одни виды материалов он действует сильнее, чем на другие. Проблема состоит в том, что он сильно разъедает обычный металл и дерево. Попробуй создать дирижабль, не используя улучшенные материалы, и корабль, скорее всего, развалится на части через неделю или около того, в зависимости от качества материала. Руны собирают эту ману и затем перерабатывают энергию в формы заклинаний. Насколько я понимаю, причина работы рун в том, что они настолько единообразны во многих измерениях, что коллективная вера каждого заменяет волю заклинателя. Именно поэтому руны не требуют самостоятельного расходования маны при их размещении. Но я знаю, что есть разница между рунами, вырезанными обычным человеком, и тем, кто обладает магической силой, так что здесь должно быть что-то ещё, — охотно делился своими немалыми знаниями Григ.

— Хорошо, но не означает ли это, что если все маги будут использовать один и тот же язык для своих заклинаний, то и заклинания будут набирать силу из коллективной веры? — спросил я. Трость лежала у меня на коленях на случай, если мы столкнёмся с хищниками, а Фиби спала на плече. Ангелина вернулась к Анне и Алисе, желая поучаствовать в девичьих разговорах. Дерп храпел на коленях Грига, а болотный бес использовал его широкую спину вместо столика, разложив на ней карту.

— Да, это так, но поскольку в каждом измерении в основе лежит свой собственный язык, это влияет на то, насколько хорошо люди воспринимают новые фразы. Я знаю, что несколько школ магии специализируются на изучении специфических фраз и жестов, и им легче учиться, чем нам здесь, но их магия не такая гибкая, как наша. Что-то в этом процессе привязывает их к определенным правилам и результатам. По крайней мере, так мне объясняли на последнем занятии по теории. Я никогда не интересовался историей магии, меня всегда привлекала инженерия, — ответил Григ.

Это вполне логично: если руны были придуманы первоначальными магами, а потом распространились, то символы будут означать только то, что в них вложено. Но язык должен исходить из чего-то, что понимают обычные люди. Как бы то ни было, всё же…

— Григ, почему бы большему числу людей не использовать пистолеты, как это делал ты, когда мы сражались с Ужасами? Если из паров маны можно сделать оружие, из которого люди могут стрелять, как из лука, почему бы им не использовать эту технологию почаще? — пришёл мне в голову вопрос.

Уши Грига опустились, затем поднялись, и он повернул голову, чтобы посмотреть на меня через плечо. Выражение его лица стало задумчивым.

— Есть некоторые страны и измерения, которые регулярно используют такое оружие, но требования к технике очень строгие, поскольку пар маны настолько едкий, что некачественное оружие может взорваться после нескольких выстрелов. Только очень богатые кристаллами маны миры могут позволить себе экспериментировать с ними. В большинстве измерений проще купить зачарованное оружие или нанять магов, специализирующихся на боевой магии. Арбалеты гораздо дешевле и менее опасны, когда ломаются.

— Что ж, да, справедливо. Зачем тратить все деньги на волшебное оружие, если за ту же цену можно нанять человека, который будет метать огненные шары? — подумал я и фыркнул, потому что это имело здравый смысл. — Понятно. Я думал о некоторых вещах, изобретённых в моём мире, и удивляюсь, почему ни одна из них не была сделана здесь, в то время как у вас, ребята, буквально есть магические технологии, — сказал я и с интересом наблюдал, как Григ наклонив голову, повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Что за вещи? — спросил он.

— Например, огнестрельное оружие, способное выпускать сотни пуль в минуту. Или ракеты, способные пересечь земной шар. Машины, стреляющие лучами света. У нас были медицинские приборы, которые могли заглянуть внутрь тела человека… — начал перечислять я. Григ уставился на меня.

— Ты же говорил, в вашем мире нет магии? — спросил он. По выражению его лица стало ясно, что Григ думает, будто ему солгали.

— У нас не было магии. У нас были химия и физика. Мы смешивали минералы и находили вещества, которые взрывались при разных условиях. Мы превращали нефть в бензин и сжигали его, чтобы привести в действие двигатели. Мы нашли камни, которые вырабатывали энергию, и научились заставлять их… работать на нас? Наверное. Не совсем понимаю, как действует ядерный генератор. Но энергия выделялась огромная, и, когда мы её использовали, она могла питать целые города или уничтожать их, — сказал я. Не хотелось увидеть здесь магический эквивалент ядерной бомбы, это было бы уж слишком.

— Значит, у вас были алхимия и магия, — гнул своё Григ. Я на мгновение прикусил язык, но потом задумался. В чём принципиальная разница между алхимией и химией? Мы не делали ничего такого, чтобы вливать личную энергию в котел, но… кроме этого? Может быть… Теперь запутался я.

— Мы не произносили заклинаний. Не было ни песнопений, ни вливания энергии во что-то, ни работы с нашей силой воли. Мы просто делали всё по науке. Экспериментировали, чтобы понять, что происходит, когда мы что-то плавим или сжигаем. Учились повторять эксперименты, пока не понимали правила. Потом использовали формулы, чтобы вызвать определенные эффекты, когда смешивали различные вещества, — объяснял я. Признаться, даже для меня самого сейчас это звучало немного похоже на использование магии.

— Это ужасный способ обучения магии, но всё равно сильно смахивает на неё, — настаивал Григ.

Я вскинул руки: — Ладно, может, так оно и было. Не знаю. Но это происходило не так, как здесь.