— Тогда будь уверен, голодать будешь долго. — Отрезаю я и закатываю рукава.

В магическом зрении торнадо видится гигантской, светящейся спиралью. Всосать ее в себя кажется столь же разумными, как всосать ураган в домашний пылесос.

Однако, у нас получается.

Первая струйка силы пронзает тело, проносится сквозь меня. Спираль постепенно разматывается, с каждой секундой все быстрее и быстрее.

Сила течет ко мне, опаляя внутренние каналы. Нить превращается в ручей. Мундир лопается на спине. Следом и хорошие, кожаные ботинки обзаводятся пятью новыми дырками, прежде чем с треском разорваться по швам. Ручей становится рекой, взгляд плывет.

Осеннее поле моргает, сквозь него проступают красные скалы с текущей по ним лавой, повсюду валяются обломки разрушенной черной башни. Прежде чем водопад силы уносит меня в небытие — я понимаю.

Это было то, что видит демон.

* * *

Давненько я не терял контроль.

Свинцовое, пасмурное небо над головой. Теплая лужа чего-то вязкого вокруг ноющего тела. Слишком уютно, чтобы вновь открывать глаза. Веки смыкаются сами собой.

Лишь хлюпанье лужи рядом заставляет меня пересилить себя.

Первое, что я вижу — огромный кошачий нос. Тут же шершавый язык, величиной с лопату, наждаком проходится по груди. Ай.

Отбрасываю его вялым ударом руки, забрызгивая кровью морду кошачьего. Кровью?

Ну да, стоило бы понять, что вокруг не кисельные берега.

Рядом в кровавое болото приземляются изящные сабатоны, подняв небольшую волну. Закованные в броню ноги тут же проваливаются по щиколотку в кровь.

Всадница подходит ближе и протягивает руку. Левую. Вместо правой — пустота. Некогда зеркальная броня — матовая от сажи. Погнута, искорежена и пробита.

— Вижу, пришел в себя. — Произносит она, вытягивая меня из уютного болота.

Подняв меня на ноги, она резко поворачивается к седельным сумкам и неловко пытается из них что-то вытащить одной рукой. Кот, воспользовавшись моментом, лакает с земли кровь.

Я решаю не отставать от кота… в смысле, тоже воспользоваться моментом и оглядеться.

Первым делом взгляд цепляется за холм разорванной плоти. В груде мяса невозможно узнать бывшую химеру, но это точно была одна. Так как больше просто нечему. Стекающая с останков кровь, образовала целую топь из крови. В лучах закатного солнца бродят санитары и трофейные команды. Хороший знак. Было бы стократ хуже, будь это чужие трофейные команды…

Осматриваю реку. Торчащие над водой обломки там, где стояла баржа. И незнакомый стальной корабль. Артиллерийская баржа!

— Значит, мы победили? — Спрашиваю я у девушки.

Та, наконец справляется с застежкой и передает мне скомканный плащ. Ах да, из одежды на мне — лишь засохшая кровь.

— Победили? Скорее не проиграли. Идем к костру. — Предлагает она.

Накинув на себя плащ, мы шлепаем по болоту, под присмотром гигантского кота.

Я жду, когда она поднимет вопрос превращения, но она молчит.

Ладно, тогда я сам.

— Кхм. Признаюсь, у меня небольшой провал в памяти. Что случилось после того как… исчез смерч?

— Ты кинулся к химере и принялся ее рвать. Рвал и жрал, жрал и рвал, пока она не стала… этим.

— По пути никого не убил?

— Нет, только ее.

— А после?

— А после ничего и не делал. Ты весь бой пировал, не обращая ни на кого внимания. Лишь под вечер выбрался из ее внутренностей и грохнулся в лужу крови сытно пускать пузыри.

— И у тебя нет ко мне вопросов по этому поводу? — Осторожно интересуюсь я.

— Твоих людей это вроде не удивило, а значит, все в порядке.

— Интересная логика…

— …но далеко не все так считают. Очень далеко не все. — Предупреждает она.

— Ну слава богу, а то я уже думал, что с миром что-то не так.

— Скорее со мной что-то не так… — Бормочет девушка.

— Кхм-кхм. Кстати, об этом… — Я указываю на ее отсутствующую руку. — Что произошло?

Она морщится, прежде чем вымолвить.

— Провал.

* * *

От рева разрываемой заживо химеры закладывает уши. Теперь ей точно не до них. Рыцари лавиной затекают в проход, безжалостно давя своих же ополченцев, не вовремя попавших под копыта и лапы.

Эрин считала это вполне заслуженным итогом. Несмотря на численный перевес, они так и не сумели воспользоваться прорывом, жалобно топчась на месте. Их можно было понять, ведь сбежать куда сложнее, если ты увяз во вражеских порядках. Понять, но не простить. Если бы они подчинились приказам и продвинулись вперед — то не погибли бы.

Их убили не копыта дружественной тяжелой кавалерии. Их убила их же трусость.

Грохочет залп, перекрывая даже вой осадной химеры. Стрелки организованно откатываются под сжимающимися квадратами Герцогских резервов.

Выстрел. Шеренга отходит назад. Выстрел!