В этот же момент прозвенел звонок. Я огляделся. Ни одного школьника вокруг. Все убежали на уроки. И мне следует сделать то же самое. С новыми правилами опоздание жестоко карается. А тут еще и сам потерпевший не желает получать от меня помощь.

Я засунул свою гордость подальше и вместо того, чтобы побежать на урок, поступил так, как сделал бы любой на моем месте. Поднял сперва коляску, затем ворчащего аристократа и усадил его на место.

— Валентина Рудольфовна! — донеслось с другого конца коридора.

Это голос тети Фаи. Она явно кричала, чтобы предупредить двух задержавшихся школьников. Местная спасительница. Уверен, она толком и не разглядела кто тут застрял.

Даже не обернувшись, я юркнул обратно в столовую. Кипяток посмотрел на меня и поехал вперед.

Конечно. Инвалиду опоздать не страшно. Отмажется. А вот меня точно сдаст. Прятаться бессмысленно. Если бы еще не было свидетеля в виде Парфенова, я бы мог выкрутиться.

— Егор? — я услышал голос Валентины Рудольфовны, и электрическая коляска перестала жужжать. — Ты почему не на уроке?

— Коляску заело, — соврал электроник. — Никак не мог завести. Вот опять, видите? Похоже мне нужно поставить сюда обычную батарею. Рядом с вами не могу сдвинуть ее с места. Магия не действует.

— Да, — согласилась директриса. — Попроси маму купить тебе коляску с обычным механизмом. Мне сказали, что предыдущий директор в виде исключения принял заявление от твоих родителей об использовании тобой родовой способности в этих целях. Я так и не нашла его. Так что, во избежание проблем, позаботьтесь об этом в самое ближайшее время.

— Хорошо, — ответил Кипяток.

— Там есть еще кто-то? — Валентина Рудольфовна, наверняка, указала на столовую.

Вот он. Час истины. Если Кипяток признается, то шансы на перемирие устремятся к нулю. Если честно, с его мстительностью, не представляю, что может заставить электроника не сдать меня. Он же понимает каких проблем я отхвачу.

— Никого, — вдруг отвечает Парфенов. — Я последний.

— Да? — недоверчиво интересуется директриса.

Стук ее каблуков говорит о том, что она решила удостовериться в правдивости слов аристократа лично. Вот сейчас будет сюрприз. Когда она поймет, что один заклятый враг пытался прикрыть второго. Каждый в школе знает, что мы с Кипятком, мягко говоря, не ладим.

— Валентина Рудольфовна! — вдруг останавливает женщину аристократ. — Я понимаю, что вы ждете ребенка и все дела. Но коляска все еще не едет. Не поможете мне доехать хотя бы до лестницы. Там попрошу дядю Славу мне помочь. Урок уже идет.

Шаги прекратились. Пауза.

— Хорошо, — отвечает директриса и ускоренным шагом возвращается на то место, где они с Кипятком встретились.

Я выдохнул и обернулся. Наткнулся на удивленный взгляд поварихи. Тетя Люда уже в шубе. Собралась домой.

— А я же еще помню, как вы с ним собачились, — улыбнулась она. — Ну все. Шуруй на урок. Давай-давай, пока тебя не сцапала эта мегера.

Повариха вывела меня через черный ход на дублирующую лестницу с другой стороны здания. Оттуда я поднялся в кабинет.

Два подряд русского языка пролетели незаметно. Я не успел устать, а учительница уже стояла у доски и писала домашнее задание.

— Кто сегодня дежурит? — обернулась она и окинула взглядом класс. — Баконский и Рита вы были на прошлой неделе. Значит сегодня Ракицкий с Клаус.

— Черт, — выкашлянул я в кулак.

— Ты что-то сказал?

— Энна Владимировна, Косте сегодня не здоровится, — спасла меня соседка по парте. — Весь перемотан, вы же видите.

Учительница задумалась.

— Ну, ладно. Маша, Саша. Тогда вы.

— Н-е-е-е-е-т, — заканючила одна из близняшек. — За нами мама уже пришла.

— Калачевский…

— Энна Владимировна, у меня художка сегодня.

— Мы подежурим, — встрял я, чтобы не задерживаться еще дольше. — Я уже нормально себя чувствую.

— Точно?

— Сто процентов. Можно приступать?

Я торопился, чтобы еще раз встретиться с Кипятком. Меня волновала эта метка смертника. Но может так даже лучше. Когда мы с Парфеновым дадим друг другу время все переосмыслить. К тому же дел у меня, итак, невпроворот. Нужно успеть вытащить того аристократа, за которого платят круглую сумму.

Я поднимал стулья, а Жанна мыла полы. Мы что-то обсуждали и хихикали, когда в дверь кто-то постучал. Аристократка пошла проверить, а я, вляпавшись ботинком в чью-то жвачку, ворчал, пытаясь ее отодрать.

— Костя, — Клаус обратилась ко мне в несвойственной себе манере.

Я поднял встревоженный взгляд. В кабинет въехал Парфенов.

— Я не хочу умирать, — сказал он.

Затем лицо моего заклятого врага скривилось, и он закрыл его ладонями, облаченными в черные перчатки. Захныкал. Я выругался себе под нос.