Человек с напудренным лицом и разукрашенными щеками встал в центр нарисованного на песке символа и очень скоро превратился в монету. Активировав нужный доспех, я поднял серебряник в воздух. Он взмыла на уровень моих глаз, завертелся и приземлился на ладонь.

— Профиль клоуна со способностью клона, — хмыкнул я и убрал монету в карман. — Пора возвращаться. Завтра тяжелый день.

— Завтра уже вторник, — осадила мое одушевление Элаиза. — Я давала время до понедельника.

— Я знаю.

— Решай, коллекционер. Решай скорее. У нас совсем нет времени.

Я кивнул, открыл портал и прыгнул прямо в гостиную своей квартиры.

— Клаус? — я прищурился, чтобы рассмотреть одноклассницу в темноте.

Аристократка сидела на диване, поджав ноги к груди и качалась из стороны в сторону.

— Это я убила его, — дрожащим голосом призналась она.

— Нет-нет, — я закрыл портал, подошел ближе и схватил девочку за плечи. — Ты не при чем.

— Я все вспомнила. Мы с Егором не дрались. Я просто освободилась, подняла его в воздух и выкинула из окна.

— То есть в него не вселялся дух?

— Не знаю, — Клаус уткнулась лицом в колени и зарыдала.

Все намного серьезнее, чем я предполагал. Даже если в Кипятка и вселялся кто-то, даже если он мог левитировать и драться, то Жанне от этого легче не станет. Девочка получила жуткую психологическую травму. И она точно признается в содеянном. На первом же допросе. Вот только что будет потом?

Нет. Я должен ей помочь. Хоть и знаю, что, если однажды правда вскроется — она никогда не простит мне.

— Я сейчас.

Выйдя из гостиной в свою комнату, я достал монету с гипнотизером. Еще раз осмыслил все, что собираюсь сделать. Еще раз глубоко вдохнул и сменил способность. Нашел в одном из ящиков письменного стола йо-йо и вернулся обратно.

— В жизни может произойти все, что угодно, — сказал я и включил только две лампочки на люстре из пяти. — И возможно когда-нибудь ты все узнаешь и возненавидишь меня за это. Но слова, которые я сейчас скажу, ты будешь помнить всегда.

— Что? — Жанна подняла на меня измученный взгляд.

— Я не могу позволить тебе страдать. И делаю это ради тебя. Прости.

Йо-йо раскачался в моей руке, а взгляд аристократки затупился.

Тогда я внушил ей все, что было необходимо. Что после уроков предложил ей переночевать у меня. Что мы отдежурили и вместе отправились домой. Что Кипяток заходил в кабинет русского языка только для того, чтобы снова съязвить. И ничего о метке смертника она отныне не знает.

Я постарался не пропустить ничего, зная, что завтра нас с Клаус первым делом вызовут на допрос. Затем отправил ее спать, а сам позвонил Нокиа и после важного разговора, улегся в гостиной.

Уроки в школе на следующий день отменили. Как раз из-за происшествия. По телевизору ничего не рассказывали, но те, кто учился в первую смену, успели, по крайней мере, подслушать основные версии случившегося.

Серый разбудил меня звонком в дверь. Возвращаясь домой, он решил зайти и сообщить, что милиционеры, приехавшие к школе, говорили что-то про самоубийство Парфенова. И что допрашивали охранника и тот сказал, что точно помнит, как парень на коляске уезжал из школы одним из последних. С еще одним мальчишкой и девчонкой. Как он оказался снова внутри — непонятно.

Новости от моего друга сулили только одно. Что нужно ждать гостей. Если охранник уже сказал, что мы с Клаус и Кипятком выходили из школы, мы на крючке. На нас начнут давить. А вспоминая методы, о которых мне рассказывал Троицкий и какую-нибудь сыворотку правды, которая в этом мире заставляет преступников честно отвечать на вопросы — надо брать инициативу в свои руки. Идти к директору самостоятельно. Строить из себя невинных детей, рассказать липовую версию и спать спокойно. Наверное, лучше так, чем ждать и потом изначально оказаться в позиции виновного, пытавшегося скрыть правду.

— Ракицкий? — сонная Клаус вышла из моей комнаты, пока мы с Серым еще говорили.

— Нас с Жендосом ты не зовешь на ночь, а ее позвал? — удивился бастард.

— Да. Долго рассказывать. Позвоню в выходные, и встретимся. Поболтаем.

Но мой друг ничего не ответил. Он махнул рукой и вышел из квартиры.

— Кажется, он расстроился, — заключила аристократка.

— Да. Я тут уже пару недель не могу найти время с ними встретиться. Обижается, — я закрыл дверь. — Но сейчас у нас есть дела важнее. Нужно дойти до Валентины Рудольфовны и признаться ей в том, что мы последними вчера видели Кипятка.

— Зачем? Что случилось?

— Пойдем перекусим, и я все расскажу.

За завтраком я обрисовал Жанне всю ситуацию и уже через полчаса мы сидели в опустевшей школе на скамейке у кабинета директора.

— Домой хочу, — заныла Клаус. — Папа злится, что вчера я его не предупредила. Зачем мы вообще сюда пришли?