Анатолий никогда не знал о темной способности своей матери, в отличие от нее. Когда мальчику было всего два, она впервые попыталась отобрать у него конфету. И каково было ее удивление, когда ладонь прошла сквозь кисть ребенка.

Несколько лет усердного изучения его темной способности и они поняли, что маленький Толя может существовать в двух мирах одновременно. Быть и здесь и за завесой. Однако физически уязвим он всегда только в одном измерении. Только об этом они узнали позже.

Еще через несколько лет будущий Санитар научился контролировать свою способность так, что отдельные части его тела могли перестать быть осязаемыми. Благодаря этой способности темный мог проходить сквозь стены, на доли секунды оказываясь частью своего тела на изнанке. И лишь однажды они выяснили, что он также уязвим, как и другие одаренные. В тот момент, когда частично он находился за завесой и не контролировал происходящее, на него напал адский пес. На очередной тренировке пройдя сквозь дверь и сквозь завесу одновременно, на его спине осталась ужасная рана, а до сегодняшних дней добрался страшный шрам.

Именно поэтому матери темного удалось ранить собственного сына несколько минут назад. Потому что он не видел момента атаки и не успел переместить физическое тело на изнанку. Ему нужна была возможность наносить удары.

И вот сейчас старушка ждала, когда зрение вернется к ее сыну. Когда он набросится на нее и ему придется воплотиться в этом мире. Именно тогда она сможет закончить все это. Исправить ошибки своего прошлого и спасти хотя бы одного человека. Своего внука. Который, как она считала, единственный из присутствующих в комнате достоин продолжать жить.

— На! — заорал Санитар и набросился на мать.

Повалил ее на пол и прижал сверху.

Тень старушки, как приклеенная пронеслась за прыгнувшей тенью Санитара. И едва он навис над одаренной, как нож скользнул по отражению горла Санитара на стене. На шее одаренного тут же возникла глубокая алая полоса. От уха до уха. Белый халат мгновенно окрасился в цвет алой зари. Стеклянные глаза сына глядели на мать. Его силуэт снова исказился, но ничего не произошло. Рана не исчезла.

Еще через несколько мгновений бездыханное тело дяди Толи рухнуло, накрыв собой мать. А зеваки, стоявшие все это время под окном, вдруг как будто прозрели. Они пришли в себя и посмотрели друг на друга. Острая головная боль заставила их хмуриться и хвататься за виски. И очень скоро они разошлись по своим квартирам, чтобы найти в аптечке несколько таблеток «Цитрамона» и заглушить боль.

* * *

Я пришел в себя спустя некоторое время. Было утро. Но сколько дней прошло с тех пор, как бабушка отключила меня, я мог только догадываться. Ужасно хотелось есть и пить. Живот буквально скручивало от спазма. На поясе беспрестанно пищал пейджер.

Тянусь к устройству. Вижу кучу сообщений. От Нокиа, от Островского, от Клаус, от Глобуса, от Аввакума Ионовича. Но не читаю. Первым делом с трудом поднимаюсь с пола и прохожу на кухню. Хватаю почерневший чайник с плиты и губами присасываюсь к носику. Перестаю пить только тогда, когда вместе с водой в рот попадает накипь. Сплевываю ее на пол. Замечаю следы крови на линолеуме. Возвращаюсь в комнату.

— Кажется здесь лежал палас… — я хватаюсь за голову и пытаюсь вспомнить что было перед тем, как я отключился.

Замечаю на столе записку. Уже издалека узнаю бабушкин почерк. Она и в прошлой жизни нередко оставляла мне письма.

'Костенька. Родной. Я надеюсь, заклинание сработало правильно, и ты пробыл без сознания не дольше трех дней. В любом случае, первым делом после того, как прочтешь это письмо — покушай. Организм нужно привести в порядок.

А теперь к делу. Толя больше не побеспокоит тебя и твою семью. Толи больше нет. Я похороню его рядом с твоим дедом. Мы покупали там место для меня, но я пока на тот свет не собираюсь.

В милицию и БРМП я письма отправила. С чистосердечным признанием. Как только они их получат, то придут за мной. А пока я хочу успеть попрощаться с Валей. Сходить в театр. Сниму деньги, которые откладывала на смерть и потрачу на «хотелки». А потом сяду в тюрьму. Хотя лучше бы отправили на заставу. Там я оказалась бы полезной. Однако из-за возраста — вряд ли.

Ну хватит обо мне.

Кажется я догадываюсь что ты с собой сделал. Надеюсь только, что на то была веская причина и что твоя голова успела за телом. Продолжай совершать благородные поступки. Помни о том, к чему привела безграничная сила твоего отца и твоего дяди. Не позволь запудрить себе голову этой силой. Еще ни один злодей не доживал до пенсии.

Квартиру оставлю тебе. Навести меня как-нибудь.

Целую. Бабушка.'

Я опустил письмо и упал на диван.