— Эй! Ну, что за дела... Почему ты сломался? — я настолько задумался, что выпал из реальности, а точнее — из разговора, и сейчас цесаревна, грустная, щелкает пальцами возле моего лица. — Я же реально план придумала, а тебе неинтересно.

Она натурально расстроилась, надув губки. Странная она. Настроение так и скачет. То передо мной опытный жёсткий воин, то маленькая девочка.

Мда-а-а... «Проклятие» Универсала, похоже...

— Я просто был очарован твоей красотой, — решил сменить тему, чтобы смутить ее.

— Да? Тогда нормально, такое часто бывает. У меня еще новая прическа, которая хорошо подчеркивает мои глаза, а они мне от мамы достались, — широко распахнула она глаза, подходя ко мне поближе, чтобы я рассмотрел их, как следует.

Я хотел ее смутить, а оказалось, что это не работает. Она прямо таки уверена в своей красоте, и думает что знает, как использовать ее по полной. Получается как-то по-детски, но тем не менее, интересная она, однако.

В общем, ее план заключался в том, что нам всем нужно пойти и убить все кристаллы. Так и сказала — сперва «убьем кристаллы», а потом выберемся отсюда. В этом плане меня ничего не смутило, кроме того, что она решила разделиться. Мне в напарники выделила Гермеса. Вроде неплохо все, но какого хрена она решила, что Карамелька должна пойти с ней и Аресом?

Ладно, я не стал спорить. Кара тоже, хоть и посмотрела грустно на меня. Поняла, что при любой возможности ее потискают. А она не любит, когда это делают при мне. Ведь она деловая кошечка — машина для убийств. Но я-то хорошо знаю, благодаря Шнырьке, как часто она подходит к Анне, тыкаясь в нее мордочкой, как маленький котенок. Хотя Ольга видит, в первую очередь, в ней «машину смерти», так что возможно тискать не будет. Не прямо сейчас.

На отдых у нас было немного времени, может минут двадцать, и после этого мы сразу выдвинулись. Я успел восстановиться и отожраться желейками, которых осталось не так уж и много. Бой с Абсолютом был труден. К сожалению, я не могу использовать все свои козыри.

Наверное, может показаться, что я полный идиот, раз рисковал своей жизнью, но это далеко не так. Мои навыки выходят за рамки слабого Рода. И узнай о них сильные мира сего, и не будет у меня Рода. Придется постоянно находиться в бегах.

Люди же во всех мирах одинаковы. В моем прежнем мире тоже Охотников, тех, что послабее, любили брать в плен. Однажды мы так лишились нашего Мастера Генриха. Совершенно бесталанный Охотник, который еще в юношестве должен быть погибнуть, но вовремя открыл в себе Дар к ювелирному артефакторству, чем и заслужил свою славу. Настолько искусно вставлять зачарования в мелкие украшения, наверное, никто не умел. Два месяца он провел в заточении после того, как на одной из прогулок его выследили и схватили. Вообще-то смешно было, что его не охраняли, но такие вот Охотники. Они не любят нянек. А он, хоть и был слабым, но все же Охотником. Мы его освободили, конечно, когда нашли, а еще тогда освободили мир от одного Ордена Тайного Манускрипта, который хотел стать сильнее, думая, что его древние подземелья не пропускают вообще никакую магию. Пропускают, если к тебе в гости пришли Охотники.

Снова не туда мои мысли ушли, ой, не туда. В общем, я поступил так, как должен был. О моих навыках миру еще рано знать. Вот когда станет мой Род по силе равным Роду Доброхотова, тогда и будет пора.

С Гермесом мы успешно продвигались дальше, и нам было настолько легко месить всех местных жителей, что я даже немного заскучал. Всё-таки он чертовски хорош! До меня доходили далеко не все твари. Видимо, он это тоже понял и остановился.

— Слушай, я знаю, что мы должны бродить вместе, но давай разойдемся, а? — серьезно повернулся он ко мне.

— Ты меня бросаешь? — удивленно глянул на него. — После всего, что между нами было?

Ну реально, смешно прозвучали его слова.

— Все... Ты доигрался! — улыбнулся Гермес. — С одной ногой дохромаешь назад, падла.

Сказал он это после того, как выстрелил в мое колено.

— Ага, дохромаю! — ответил я ему с улыбкой, и пнул булыжник, который валялся рядом.

Я напитал ногу от души, но камень не мог полететь на манер футбольного мяча. Вместо этого он разлетелся на мелкие части. И получилась такая себе картечь.

Его стрелу я ловко сумел перехватить одной рукой в полете, чем удивил стрелявшего. А вот множество моих мелких камней перехватить он не мог, как и увернуться от них. Конечно, он создал воздушную технику, которая откинула назад слишком мелкие камни, но те, что были покрупнее, получившие больше импульса, было не остановить.