Лучшие люди города, в своих традиционных халатах и тюрбанах пешком дошли до встречающего их Германа Кристофера фон Русворма, окружённого высшими офицерами армии. Трудно было судить со стороны, как там идёт беседа, но после ухода делегации орудия продолжили обстрел города. Они проделали сначала второй пролом, а потом гонец привёз приказ и друнгарии Сицилийской турмы пошли вперёд. Со стен открыли огонь мелкие пушки защитников. Пока приближались стены, солдаты шли молча, слушая приказы гемилохитов и кентархов, ровняя ряды. Первый разнобойный залп со стен ряды встретили тоже спокойно, приближаясь к стенам. К тому же в первых рядах шли контарионы, у части которых были полудоспехи, на таких расстояниях неплохо защищающий от выстрелов аркебуз. Со второго залпа кто-то уже зашатался и упал. Стали попадать в плотные ряды мелкие трёх- и двухфунтовые ядра. Солдаты немного сбились с шага, но офицеры не колеблясь вели вперёд. Первым вперёд вышел гемилохит Бауман, следом — Глёкнер и ещё пару офицеров. В своих более полных доспехах они шли вперёд, задавая тон — шаг — шаг — врум — врум, раздавалось вокруг, перемежаемое стуком железных деталей друг о друга. Ещё залпы — ещё кто-то упал. Шаги быстрее, ряды начали ломаться, но это уже не волновало первыми идущих офицеров. Вот уже стена и первые ряды, рванувшись побежали в свой пролом. Дальше, направо от бегущих солдат были видны уже толпы других друнгарий, забирающихся в свой пролом.

Сзади раздавались команды других офицеров, а Лемк, находясь в толпе, позади пикинеров без пик, бежал, стараясь не потерять из вида своего командира. Вот он пролом, он пройден, Глёкнер остановился, что-то кричал показывая, но солдаты увидели впереди гору наваленного хлама, за которыми стояли исмаилиты. Оттуда тоже последовали крики и раздался оружейный залп. Ещё несколько человек упали, но ревущая толпа, во главе с кинувшимся в ту сторону офицером, уже этого не заметила. Теодор бежал и орал вместе со всеми, позабыв приказ, по которому строго следовало в бою держать язык на замке.

До сарацин он не добрался — стоявших на верху смели единым ударом. Но навстречу с улиц начали выбегать вооружённые толпы, напав и потеснив первые ряды ромейского войска. Начался бой стенка-на стенку. На крышах домом появилось несколько групп вражеских стрелков, вооружённых как огнестрельным оружием, так и луками, тут же открывшие огонь, от выстрелов которых ромеи стали падать один за другим. На баррикаду забрался Дипар, принявшийся наводить порядок. Задние ряды стали убирать мешающиеся трупы чужих и своих из-под ног. Бездоспешные скопефты начали так же забираться на крыши. Лемк, забравшись на плоскую крышу и приняв поданный снизу свой тяжёлый мушкет, раздул фитиль и глядя на увлечённо палящих сарацин, ещё не почувствовавших опасность со стороны, начал крепить фитиль к мушкету. Собравшись уже выстрелить, он вдруг остановился, а потом обратился к другим забравшимся:

— Давайте вместе, залпом!

— Командуй.

— Целься!

— Пали!

Залп смел половину стоявших в сорока- пятидесяти футах вражеских стрелков, а Лемк начал повторять вслух зазубренные команды, перезаряжая свой мушкет и давая залп за залпом. Ещё однажды с десяток врагов забрались на крыши, но их быстро перестреляли. Потом, видя, что внизу врагов ещё много и идёт знатная рубка, ромейские стрелки стали палить по тем сарацинам, что толпились дальше по улице. Поражаемые с крыши, некоторые попытались тоже вступить в дистанционный бой. Но надолго их не хватило. Ромеи, тесня ряды сарацин, шаг за шагом двигались вперёд, топча трупы врагов. В конце концов исмаилиты не выдержали и стали сперва просто отступать, а затем побежали.

Радостно крича на разных языках их стали преследовать и убивать. Собственно, на этом бой для Теодора и закончился. Пока они слезали, пока догнали своих, оказалось, что штурм закончился. Обошедшие столкновения у баррикад через другой пролом войска уже заняли весь центр городка, и добивали мечущихся защитников. Кто-то начал грабить, но таких быстро урезонили, так как приказа не было. Нескольких показательно повесили на стене.

Началась работа. Помочь оттащить раненых в лазарет к врачам, раздеть убитых товарищей, унести положить в общий ряд. Недалеко от лагеря обозники и те, кто не принимал участие в штурме копали общие могилы. Трупы же защитников предоставили хоронить самостоятельно местным жителям, найдя дом местного судьи-кади, которому настоятельно посоветовали это сделать побыстрее. Взятых в плен на площади и на улицах сарацин, не убитых в ходе преследования, пока держали под охраной, не решив что с ними делать. Раненых — кто ещё не помер, тоже разрешили разобрать по домам. Разрешил лично Русворм, несмотря на то, что ромеи и часть других высказывались за то, чтобы добить их, вместе с пленными.