— Я бы рад назвать сроки. Сказать, что если так ничего и не выясним, мы вернем тебя в твой мир через пару месяцев. — Взгляд Демиара при этом был весьма холоден. Нет, он говорит неправду.

Ему наплевать на меня. Наплевать, если мне придется потратить лучшие годы своей жизни на изучение какой-то магии. Наплевать, если меня в родном мире уже похоронят, потому что просто не дождутся возвращения. Единственное, что его волнует, — это благополучие Авьерона. Неприятно, конечно. Но, увы, вполне логично. Особенно если учесть отношение местных к людям. Как будто это отношение могло поменяться только потому, что я оказалась способна использовать магию! Как будто отношение могло поменяться, потому что от меня зависит судьба местной магии. Нет, глупости.

Я всего лишь человек, всего лишь средство. Но даже если б я не была человеком или если б они не презирали людей. Какая разница? Судьба одного человека их не волнует. Гораздо важнее для них благополучие всего Авьерона. И если ради этого придется… да они на что угодно пойдут! Вот что страшно.

— Но пока ты не выполнишь то, для чего была призвана магией, мы не сможем вернуть тебя назад. Возможно, когда предназначенное свершится, вновь сработает заклинание, и ты вернешься даже без посторонней помощи. Если нет, мы сами вернем тебя. Даю слово. Мы сделаем все возможное, чтобы с этим не затягивать. Ты начнешь изучение магии, Оракул не оставит попыток увидеть, чем именно ты сможешь помочь. К тому же, вряд ли заклинание призывало ту, кто сможет помочь только через десять лет. Все произойдет гораздо быстрее.

Знать бы еще, что именно от меня потребуется и не будет ли подвиг во имя магии посмертным. На фоне призыва спасти Авьерон предложение Эвара украсть священный кристалл кажется сущим пустяком.

После разговора с королем и главой магического ордена мне позволили вернуться в свою комнату. Во второй половине дня обещали представить авьера, который будет обучать меня магии, потому как ничего иного пока не оставалось. Только учиться использовать магию да ждать и надеяться, что вскоре станет ясно, как спасти их мир. План — лучше не придумаешь. Но разве у меня есть какой-то выбор?

Можно будет, конечно, попытаться вернуться домой без помощи короля и его магов, не дожидаясь их прозрения относительно моей миссии, однако осуществить такое быстро тоже не получится. Придется пока играть по их правилам, постепенно осваивать магию и выяснять подробности. Хотя бы даже о том, как эти порталы их создаются. Может, мне кто другой сумеет помочь. Или через пару десятков лет ожидания сама научусь создавать порталы и помашу им ручкой.

М-да, перспективы безрадостные.

Я в раздумьях ходила по комнате из стороны в сторону, пока вдруг не уловила краем глаза нечто странное. Остановилась, приблизилась к стене, пригляделась. Действительно, какой-то подозрительный огонек, едва заметный, но если хорошенько присмотреться, можно увидеть голубоватые отблески. Странно. Огонек, прямо в стене. Вдруг накатило отчетливое ощущение, что раньше здесь его не было. По крайней мере, не было еще утром, до разговора с главой ордена. А вот теперь появился после моего возвращения в комнату.

Я немного отошла, зажмурилась, снова открыла глаза. На месте. Сделала еще несколько шагов назад, отвернулась. Странное чувство — меня словно тянуло к тому огоньку. Не то чтобы очень хотелось на него смотреть, но покоя он не давал. Раздражал, нервировал, как будто что-то свербело внутри из-за его присутствия. Да что ж это такое?

Снова подошла к закрепленному на стене огоньку и осторожно протянула к нему руку. Разряд. Удар! Яркой вспышкой меня отшвырнуло от стены, спину пронзила острая боль, а в следующий миг свет попросту выключили. Сознание провалилось в темноту.

Приходила в себя неохотно. Открывать глаза совсем не хотелось, в теле чувствовалась слабость, мозг отказывался соображать. Так бы и лежала — тем более мягко, удобно, зачем вообще шевелиться — если б не скользнувшая по моей ноге чья-то рука.

Переодеться я не успела, так что по-прежнему оставалась в излишне откровенном платье. И сейчас вверх по обнаженной ноге, от лодыжки и до колена, медленно поднималась рука. По моей ноге, чужая рука! А главное, на колене она не остановилась — нежно оглаживая кожу, лаская и выводя узоры, рука поднялась еще выше, к бедру. С опозданием пришло осознание, что подол платья куда-то задрался и бедро оказалось неприлично оголенным.

Наконец сообразив, что творится самый настоящий беспредел, я распахнула глаза и встретилась взглядом с королем Авьерона. Каким чудом не дернула ногой и не влепила ему в живот или сразу в лицо, не представляю. От шока, наверное, замерла — только ресницами хлопала, потрясенно глядя на него.

— Что вы… — голос сорвался, но не от переполнивших меня эмоций — скорее уж, это последствия веселого полета и последовавшего за ним приземления. Чувство было такое, будто по мне бульдозером проехались. — Что вы себе позволяете?