Эта мысль настолько меня захватила, что из головы вылетело все остальное. Я вскочила с подоконника и начала прикидывать варианты: если магия смерти способна перетащить душу и сознание из другого мира, значит ли это, что она способна перенести ее и из-за той самой грани? Да, такие сведения явно не найдешь в учебном материале Академии и методичках, и даже в книгах. Но, что хуже всего, с девяностодевятипроцентной вероятностью, их не добудешь даже у Альгора.

Напрямую.

А если не напрямую?

Я закусила губу. Факт остается фактом: мои недремлющие способности могут вылезти в любой момент, а это значит, что мне так или иначе придется с ним видеться, чтобы этого не допустить. Если я хочу узнать, как вытащить Соню, я должна просто учиться. Пока. Да, есть множество подводных камней, но я буду не я, если не узнаю, как это сделать. Что я могу для этого сделать. И сделаю: все, что в моих силах.

Дальнейшее время я провела на кровати посреди полнейшего разгрома в составлении стратегического плана. Во-первых, Валентайн. С ним можно играть только по его правилам.

Во-вторых, какие мне нужны данные для того, чтобы хоть немного прояснить вопрос с возвращением Сони? Возможно ли такое в принципе. Возможно ли призвать душу, ушедшую за грань. Далее — что для этого нужно, но говорить Альгору про Соню нельзя. Зато можно сказать, что я расследую случившееся с родителями Ленор. И ведь что самое главное, я действительно собиралась это узнать! После того, как узнала о своей связи с темной магией. Наверняка отчасти это поможет разобраться в том, почему наши магии объединились.

Точнее, откуда во мне заряд темной магии, которая то прячется, то появляется, и как она так мирно уживается с магией Ленор. Гораздо более мирно, чем в случае Сезара, насколько я поняла. Валентайн предположил, что это от заряда накрывшего меня в нашем мире купола, но это — всего лишь предположение. Буду давить на то, что мы должны проверить все гипотезы. Да, решено. Именно так и поступлю.

Ну а если совсем упрется, скажу, что я в долгу перед ней. Перед девушкой, чье тело я заняла. Ни слова лжи, просто не вся правда.

На миг меня накрыло неприятным таким ощущением, что я превращаюсь в аналог Альгора, только в юбке, но я от него отмахнулась. Мне не просто нужно выжить с темной магией в этом мире, мне нужно выжить в мире драконов, для которых я не девушка, а лакомый кусочек, который при желании можно облизать, а когда надоест — выплюнуть. Что ж, значит, стану девушкой, которая жует драконов.

Горничная принесла обед, когда я продумывала разговор с Валентайном. При виде масштабов бедствия, которое я учинила, глаза ее округлились, а с губ сорвалось невольное:

— Ох!

— Когда вернется ваш наниматель? — уточнила я, задумчиво пошкрябав пальцем пятно от чего-то на простыне. Его точно поставила я, и, кажется, это был соус.

Горничная хотела было ответить, но потом плотно сжала губы. Поставила поднос на пол и ретировалась. Что касается меня, от обеда я отказываться не стала: у меня появился аппетит. Больше того, я как следует проголодалась со вчерашнего дня и только что об этом вспомнила. Если бы не вспомнила, мне бы подсказали — желудок отозвался обиженным урчанием, поэтому я поднялась, притащила поднос на кровать и приступила к еде.

Как раз выковыривала ложечкой остатки похожего на ягодный пудинг десерта, когда в комнату вошел Валентайн. Я почувствовала его по ставшему уже привычным холоду и мурашкам, которые бестолково собирались на плац всякий раз при его приближении. Я не собиралась потакать этому безобразию, поэтому вскинула голову, собираясь начать разговор первой, и застыла.

Для начала, Валентайн постригся. Ну или что там драконы делают с пожженными тьмой волосами. Вместо длинных его волосы теперь были по плечи, и странным образом он выглядел моложе, чем когда уходил. Вместе с лишним возрастом ушла и надменность, или это просто игра света? Как только я задумалась о том, что он не выглядит привычным злобным черным драконом, Альгор произнес:

— Успокоилась? — окинув взглядом творящийся в комнате кошмар и меня сверху вниз. — Хорошо.

И я разом перестала считать, что прическа что-то меняет, потому что в глубине его глаз по-прежнему клубились холод и смерть. А в глубине его сути — отношение ко мне, да и, пожалуй, ко всем остальным — безразличие, граничащее с привычкой повелевать и смотреть как на ничтожеств, не говоря уже о том, что я по-прежнему под заклинанием.

— Заклинание снять не хочешь? — уточнила я.

— Зависит от того, что ты намерена делать дальше.

— Поговорить. Одеться. Получить назад свой браслет. Вернуться в Академию.