И который сейчас обнимался с Драконовой. Я посмотрела на них в упор и вдруг отчетливо поняла, что мне уже не больно. Да, как-то еще слегка тянет в груди, но не так сильно. Уже не хочется отвести взгляд. Не хочется сказать что-нибудь колкое в ответ, не так пронзительно вспоминать о «наших» моментах. Конечно, до полного безразличия еще далеко, но, наверное, именно с этого все и начинается. Именно так все и проходит: сначала болит, потом жжется, потом жжение затихает, и остается только слегка зудящая корочка, которую просто поддеть пальцами и сковырнуть. И забыть окончательно.

— Ленор? — поинтересовалась Дана, проследив мой взгляд.

Я не стала говорить, что все в порядке. В этот раз вообще ничего не стала говорить, мне просто-напросто не хотелось. Не хотелось развивать эту тему, потому что она неизбежно приведет меня к мысли «как все могло бы быть».

Потому что все так, как есть. Сейчас.

— Всем приятного аппетита, — сказала я.

— Приятного, — отозвался Ярд.

— Так что у вас там происходит? — Девушка заинтересованно подалась вперед.

— Лучше поговорим после ужина у меня.

— Все настолько серьезно?

— Ну, есть немного.

После ужина мы действительно пошли ко мне. Я не стала говорить все, у Даны был краткий вариант событий — во мне проснулась темная магия, Валентайн меня обучает, моя подруга погибла и мне нужны данные из книги, чтобы ее вернуть. Ярд мрачно молчал, просто слушал, и, когда я закончила, Дана воскликнула:

— Так что же вы сразу не сказали?!

Кажется, моя темная магия показалась ей меньшим из зол, чем если бы у нас с Ярдом был роман. Улыбнувшись этой мысли, я услышала разъяренное Ярда:

— Потому что ты не спрашивала! Ты только говорила, что я тебя бросил! Из-за не… — Он осекся, виновато посмотрел на меня, а я сделала самое простое, что могла — вышла из комнаты, оставив этих двоих наедине. Им явно нужно было поговорить и разобраться между собой, а мне — подумать.

Как потактичнее сказать Ярду, что между нами действительно только общее дело.

До того, как Академия «закроет» коридоры на ночь еще оставалось время, поэтому я решила немного прогуляться. Дошла до дальнего поворота в одну сторону, развернулась, пошла в другую.

Наверное, лучше ничего больше Ярду не говорить. В конце концов, в столовой я и так сказала достаточно, и если он сам что-нибудь еще скажет — тогда да. А пока…

Из мыслей меня выкинули самые что ни на есть первобытные звуки, доносящиеся из-за двери Драконовой. Я даже назад дернулась, инстинктивно, и только потом поняла, что все это происходит именно там. Причем кто-то слишком громкий и совершенно этого не стесняется — например, для того, чтобы поставить Cubrire Silencial. Впрочем, когда это Люциан стеснялся. Да и Драконова от него наверняка недалеко ушла.

Я прислушалась: не к первобытным звукам, разумеется, к себе. Поняла, что мне как-то без разницы уже. Рано или поздно это должно было произойти, да я уверена, что происходило и раньше. Эта парочка точно не из тех, кто будет только за ручки держаться и обниматься.

Я дошла до конца коридора, взобралась на подоконник арочного окна с витражным стеклом, на котором расцветал выплавленный темно-синий цветок, и толкнула тяжелую створку. С неба на меня уставились три луны, одна почти полная, другая стареющая, а третья — растущая. Одна была чуть ближе, еще две чуть подальше, и все они рассыпали холодный свет, разбросанные по небу на расстоянии парочки ладоней с растопыренными пальцами. Разумеется, это если смотреть из окна, в космосе между ними я даже не представляю, сколько.

И уж точно не представляю, сколько отсюда до мира, где я родилась. Как-то совсем не задумывалась раньше, но сейчас, глядя на украшенное крошкой драгоценных камней небо, поняла, что где-то там есть и мой мир. Мир, в который я вполне могла бы вернуться, если бы там изобрели межпланетные корабли со сверхсветовыми двигателями. А сколько вокруг нас еще миров?

— Ну и мысли тебя посещают, Лена.

Я вздрогнула и чуть не свалилась прямо в окно: благо, было кому поймать. Валентайн рывком сдернул меня с подоконника и впечатал в себя.

Я заморгала, пытаясь сообразить, откуда он тут взялся, но, прежде чем я успела спросить или хотя бы мысленно озвучить ему вопрос, Валентайн меня опередил:

— Решил заглянуть к тебе вечером. Твои друзья сообщили, что ты оставила их в комнате и сбежала в неизвестном направлении.

— Не сбежала. Пошла прогуляться. А то у них… в общем, им надо было поговорить.

— Поговорить — это дело хорошее, — Валентайн по-прежнему удерживал меня в руках, и я забарахталась, пытаясь вырваться. Тщетно.

— Что, мы опять тренируем темную магию? — поинтересовалась, когда мои ладони, которыми я уперлась ему в грудь, оказались еще и очень близко от моей. Означало это только одно: меня прижали к себе еще плотнее, спасибо хоть, целовать не пытались.

Или не спасибо? Я неожиданно подумала, каково было бы целоваться с Валентайном по-настоящему, и мысленно отвесила себе затрещину. Не хватало еще, чтобы он это услышал, как то, что я только что думала про корабли, бороздящие просторы вселенной.

— Нет, — ответил он, наклоняясь ко мне. Как будто и впрямь собирался поцеловать.

— Нет? Тогда…