Поцелуй все-таки случился: правда, не совсем такой, как я ожидала. Внезапный и резкий, как порыв ураганного ветра, ударившего в мои губы, противиться которому совершенно невозможно. Да и не хочется?

Мне вдруг действительно расхотелось сопротивляться, а захотелось почувствовать его в полной мере. Так, как не позволяла себе сделать это раньше. Прикрыв глаза, впитывая это сильное прикосновение, раскрывающее мой рот, присваивающее, клеймящее. Заставляющее что-то в груди закручиваться смерчем, поднимающимся наверх и заполняющим меня целиком.

Позволять себе это было слишком опасно, но я позволила. Ровно до той минуты, когда вспомнила, где мы находимся, и что я собираюсь сделать.

Порыв ветра из окна ожег губы, как пламя, пусть и не сильнее его поцелуя, а взгляд Валентайна — затягивающий своей бесконечной пропастью, в которой клубилась черная сила — отрезвил.

— Что-то не так, Лена? — хрипло спросил он, когда я сильнее надавила в его грудь ладонями.

— Все.

Начнем с того, что я собираюсь сделать. А продолжим…

— Я привыкла к тому, что мы целуемся по учебе.

— А я не хочу к этому привыкать.

Вот и что он имел в виду?

Меня слегка повело от этих слов. Или от скользящего по мне взгляда? Коснувшегося припухших губ своей властной давящей силой, спустившегося ниже — в вырез блузки, которую я расстегнула на пару пуговиц.

— Мы вообще-то в коридоре Академии, —напомнила я.

Что я несу?

— Меня это не смущает.

— Это смущает меня.

— Хорошо.

Я не успела удивиться. Не успела разочароваться. Не успела обрадоваться. Да вообще мало что успела понять, потому что короткое мгновение перехода сквозь разомкнувший пространство портал — и я уже стою вместе с Валентайном на крыше, а перед глазами — весь Хэвенсград. Сияющий и переливающийся огнями фонарей, манящих домашним уютом окон, магическая подсветка Алой площади, превращающая камень в красный даже в ночи. Башенки собора, петляющие бесчисленные улочки, а чуть поодаль, над нами — воздушный остров Академии. Отсюда, особенно густым чернильным вечером, она казалась фантастической громадой, из-за чего ощущение реальности происходящего для меня стиралось окончательно.

Все-таки я до конца к этому не привыкла. И, наверное, никогда не привыкну.

— Это здание — одно из старейших в Хэвенсграде. — Валентайн меня отпустил только для того, чтобы мне было удобнее смотреть на город, а после снова прижал к себе, но уже спиной. — И находится в самой высокой точке.

— Что за здание? — спросила я, чтобы отвлечься от тепла его ладоней на своих бедрах, а заодно и от странного, манящего желания податься назад и прижаться к нему сильнее, самой сократить это неощутимое расстояние между нами, окончательно переводя наши объятия в завершенную близость.

— Палата королевских дознавателей.

— Что?!

— Как это называется в вашем мире?

— Ты хочешь сказать, тайная служба? Разведка? Шпионская сеть?

До меня донесся смешок, отразившийся на моей коже теплом его дыхания.

— Можно и так сказать.

— И ты так спокойно запрыгнул к ним на крышу из телепорта?

— У меня особый допуск, Лена.

— Ах, да. Как я могла забыть. А есть что-нибудь, куда у тебя нет особого допуска?

— Есть кто-нибудь. Особого допуска у меня нет к тебе.

Прозвучало это так, что я подавилась воздухом, следующей своей фразой, которая к тому же тут же вылетела у меня из головы, а Валентайн тем временем продолжал:

— Когда-то светлые предпочитали жить над землей. Им не нравилась приземленность, а еще они — весьма забавный факт, правда — считали себя выше темных. Поэтому Драконова Академия — дань прошлому и символ объединения людей и драконов. О том, что произошло с островами светлых, ты наверняка прочитала.

Да, я читала, что во время развязанной Горрахоном войны почти все они были уничтожены. Осталось несколько на севере, как раз неподалеку от Портуале, где жила мама — и то преимущественно потому, что эти земли были далеки от основных военных действий. Правда, о том, что сказал Валентайн, я как-то не задумывалась. О том, что воздушные острова были символом превосходства.

Он усмехнулся. Снова.

— Никогда не думала о светлых в таком ключе?

— А ты не мог бы не лезть в мои мысли?

— Прости, Лена. Очень заманчиво.

— Нет, не думала. — Я снова решила перевести тему, потому что ладони мягко скользнули по моим бедрам. В такой странной, короткой ласке. — Тамея считается символом света…

— Тамея, если верить истории, была той еще… — Валентайн кашлянул. — Не стану говорить вслух. Они с Лозантиром друг друга стоили.

— Ты веришь, что она существовала на самом деле?