Минди перечисляет, какие еще подарки они получили. Новое золотое кольцо Патрика поблескивает в неярком солнечном свете, проникающем сквозь облака, и время от времени он сгибает большой палец, чтобы прикоснуться к украшению. Минди с нежностью во взгляде наблюдает за мужем.

Завтрак Джоша – это два вареных яйца, пшеничный тост и горка подвядшего шпината. Он выпивает кофе двумя глотками. Я смотрю на свою тарелку и щиплю себя за живот под столом. Его тело – храм. Мое в таком случае – лачуга, слепленная из масла.

– Еще кофе? – Я встаю с намерением взять фруктов.

Невозможно есть одну выпечку. Джош хватает меня за запястье и просит взглядом: останься. Я нежно глажу его по руке, и он неохотно отдает мне свою чашку.

– Я сейчас вернусь. Еще кому-нибудь?

Неторопливо вожусь с кофемашиной. Обстановка за столом чопорная, и мне становится очевидно, что я незваный гость. Одна из всех не Темплман.

Пока я борюсь с пластиковыми щипцами, чтобы подцепить еще кусок арбуза, до меня слабо долетают обрывки разговора на повышенных тонах. Кладу на тарелку гроздь винограда, и тут до меня окончательно доходит. Вот черт!

Поспешно возвращаюсь к столу и ставлю на него свою тарелку и чашку Джоша. Минди застыла, в глазах испуг, у Патрика вид удрученно-покорный.

– Но вот что мне хотелось бы знать, так это почему ты бросил медицину? Любая мартышка может получить МВА. – Энтони отложил в сторону свое утреннее чтение и буравит взглядом Джоша.

Серьезно, меня не было здесь всего каких-то пару минут. А ситуация успела обостриться. Да, чтобы сбросить атомную бомбу, нужно нажать всего одну кнопку, а на это много времени не требуется. Я кладу руку сзади на шею Джоша, будто удерживаю за ошейник готового ринуться в бой пса.

– Ни хрена! Если бы ты что-нибудь об этом знал, то понимал бы: невозможно завершить курс МВА для топ-менеджеров, работая полный день. А я это сделал. И был среди двух процентов лучших выпускников. Я получил четыре приглашения на работу, и две из этих компаний продолжают звонить мне.

– Удивительно, что ты завершил учебу, если это было так трудно, – говорит Энтони. – Я думал, твое любимое занятие – все бросать.

– Эй! – выпаливаю я, продолжая стоять, и понимаю, что рука у меня непроизвольно оказалась упертой в бок.

– Люси, они просто… – Элейн не знает, как поступить. – Может, ты поговоришь с Джошем на улице, Энтони?

Люди за соседними столами сидят, опустив приборы до разного уровня, что выражает жадный интерес или желание не быть свидетелями скандала.

Джош недобро смеется:

– Зачем, чтобы мы могли по старинке навалять друг другу? Ему это понравится.

Энтони выкатывает глаза:

– Тебе бы лучше…

– Поднабраться силенок? Это ты собирался сказать? Я всю жизнь это слышу от тебя. – Джош ожесточенно смотрит на меня. – Теперь мы можем уйти?

– Может быть, лучше обсудить все сейчас.

А то могут пройти еще пять лет без толку.

– Она из этих нежно-чувствительных натур, – говорит Энтони жене. – Фантастика!

Джош угрожающе щурит глаза:

– Не говори о ней ничего.

– Что ж, она не может не вмешиваться.

– Помолчи! – говорит Элейн мужу. Она злится. – Я просила тебя только об одном – соблюдать приличия. Так что закрой рот.

Я смотрю на Энтони, он – на меня. Осматривает с головы до ног насмешливым взглядом. Потом фыркает и отворачивается к окну, слушается жену, губы недовольно поджаты.

Ну и ну! Я не собираюсь сносить пренебрежение к себе вторично, тем более от другого Темплмана. Мое терпение лопается.

– Ваш сын невероятно талантлив. Собран. Очень умен. Без него в нашем издательстве все развалилось бы.

– И что он там делает? Облизывает марки? Отвечает на звонки?

Мы скрещиваем взгляды.

Я издаю резкое – ха!

– Вы действительно думаете, что он этим занимается?

– Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как вы разговариваете со мной в таком тоне, юная леди. Я видел, как подписаны его электронные письма. Помощник директора. Не знаю, кем вы сами себя возомнили.

Он пытается восстановить пошатнувшийся авторитет. Может быть, я сяду и стану хорошей маленькой девочкой. Джош инстинктивно поднимается на мою защиту, но я машу ему, чтобы сидел.

Я справлюсь.

– Я человек, который знает вашего отпрыска лучше, чем вы сами. Он тот, перед кем отчитываются финансовый отдел и отдел продаж. Его все до смерти боятся. Был случай, когда один сорокапятилетний мужчина умолял меня в коридоре у зала заседаний передать на подпись документы, чтобы только не присутствовать на собрании. Я видела, как сотрудники суетятся, словно муравьи, проверяют цифры по два, по три раза. И даже после этого Джош всегда умудряется находить ошибки. А тогда у кого-нибудь выдается очень тяжелый день.

Энтони хочет возразить, но я не даю ему и слова вставить. Я так разошлась, что готова задушить его. Честно, я могла бы обхватить руками и сдавить его шею.