Снова раздается рев мистера Бексли, более раздраженный. Джош продолжает игнорировать его и пронзает меня взглядом:

– Лучше бы с тобой остался Дэнни. Не я.

– Он… Мы просто… Это… Я не знаю. Он милый. – Замешательство олимпийского уровня.

– Да-да. Милый. Необходимейшее качество в мужчине.

– В самую точку. Ты был мил со мной в выходные. Ты был мил, когда послал мне розы. Но теперь снова превращаешься в полного недоумка. – Последние слова я прошипела, как гусыня.

– Доктор Джош, – встревает мистер Бексли из дверного проема, – зайдите в мой кабинет, если вы готовы уделить мне минуточку внимания. А вы, мисс Хаттон, следите за языком. – Он досадливо фыркает.

– Простите, босс. Я сейчас, – произносит Джошуа сквозь сжатые зубы.

Мы оба разгорячились, еще пара секунд – и мы кинемся душить друг друга. Джошуа пролетает мимо моего стола и сметает с него розу.

– Да что с тобой! – Я хватаю цветок, и шип царапает мне ладонь.

– Я послал тебе эти дурацкие розы, потому что ты выглядела сильно расстроенной после нашей ссоры. Вот почему я не делаю для людей приятные вещи.

– Ау! – Я смотрю на свою ладонь. На ней формируется жгучая красная линия. Пытаюсь остановить кровь. – Ты поцарапал меня! – Я ловлю его за манжету и смертельной хваткой сжимаю запястье. – Спасибо вам, сиделка Джошуа, вы были необыкновенно добры. И спасибо вашему прекрасному брату-доктору.

Джош что-то вспоминает:

– Из-за тебя мне теперь придется идти на его свадьбу. А ведь я почти отделался от этого. Это твоя вина.

– Моя вина?

– Если бы ты не заболела, я бы не встретился с Патриком.

– Это какая-то бессмыслица. Я не просила тебя звать его.

Джошуа изучает кровавую полоску, которую я оставила на его манжете, с выражением крайнего и полнейшего отвращения. Он вкладывает в мою ладонь бумажную салфетку.

– Просто восхитительно, – говорит он, бросая сломанную розу в мусорную корзину. – Продезинфицируй рану. – Джош исчезает в кабинете мистера Бексли.

Я открываю папку с входящими письмами и вижу, что наши собеседования назначены на следующий четверг. Живот слегка вспучивается. Вспоминаю о квартплате. Смотрю на пустующий стол напротив.

Потом я поднимаю коврик для мыши, где спрятала маленькую карточку от флориста, приложенную к букету роз. Я украдкой поглядывала на нее на прошлой неделе, когда Джошуа не видел.

Сейчас смотрю на нее и удивляюсь: как можно было подумать, что розы прислал Дэнни? Это же почерк Джошуа, но тогда я не обратила внимания на наклон и скученность букв.

Ты всегда прекрасна.

На столе лежит одинокий красный лепесток, я надавливаю на него подушечкой большого пальца, поднимаю и выдыхаю аромат, уголком глаза видя ромашки. Ладонь зудит и щиплет. Джош абсолютно прав. Я поранилась из-за собственной неловкости.

Сижу и вдыхаю запах роз и клубники, пока не прихожу в себя – теперь точно не расплачусь.

Я чувствую себя ребенком, глядя на закатанные белые манжеты Джоша, на одной из которых теперь есть моя ДНК. Много часов он пылающим взглядом буравит экран компьютера и не говорит мне ни слова. Меня это достало.

– Я отнесу твою рубашку в химчистку, – даю я обещание, но он не реагирует. – Я куплю тебе новую. Прости, Джош…

Он обрывает меня:

– Ты думала, сегодня все будет по-другому?

К горлу подступает ком.

– Я надеялась на это. Не злись.

– Я не злюсь. – Шея у него покраснела и ярко горит на фоне белого воротничка.

– Я пытаюсь принести извинения. И хотела поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал.

– Значит, эти милые ромашки для меня?

Тут я вспоминаю. Это может все исправить.

– Погоди, у меня есть для тебя подарок.

Вынимаю из сумочки небольшой пластиковый кубик, увенчанный красным бантом. И преподношу Джошу с таким видом, будто это коробка с «Ролексом». В его глазах вспыхивает какое-то неясное чувство, но он тут же снова принимает хмурый вид:

– Клубника.

– Ты сказал, что очень любишь ее.

Слово «любовь», вероятно, еще ни разу не произносилось в нашем кабинете, и от этого голос у меня как-то странно подрагивает. Джош смотрит на меня в упор:

– Удивляюсь, что ты хоть что-то помнишь. – Он ставит коробочку с клубникой на поднос для исходящих бумаг и снова вводит пароль на компьютере.

Несколько минут тишины, и я предпринимаю новую попытку:

– Чем я могу отплатить тебе за… за все? – Баланс сил драматическим образом сместился. Я у него в долгу. Я должна ему. – Скажи, что я могу сделать. Я все сделаю.

На самом деле мне хочется сказать: «Поговори со мной. Пообщайся. У меня ничего не клеится, если ты меня игнорируешь».