А он ведь ни на секунду не задумался о том, что она чувствует, узнав о его намерении уехать. Она для него не является хоть сколько-нибудь значимым аргументом в принятии этого решения. Таких, как она, у него только здесь, наверное, с десяток. А сколько еще будет… В той же Германии, например! И наверняка помоложе и поинтереснее!.. И только Кирочки Черновой с ее предсвадебным умопомешательством Ленке сейчас не хватает в телефонной трубке!

— Лена, ты не знаешь, Данил дома? — елейным голоском спросила у Ленки подруга, будто бы Стельникова приставлена за ее милым Данилкой следить. — Может, у него телефон не работает, я не могу дозвониться. Я волнуюсь, Лена, ты могла бы спуститься? Мы договаривались увидеться вечером, но он не отвечает…

— Хорошо, сейчас! — поспешно ответила Ленка, только чтоб поскорее от Киры отвязаться и, положив трубку рядом с аппаратом, направилась из квартиры.

Спускаясь по лестничному пролету, Стельникова уже поняла, что порадовать Кирочку ей будет нечем. Отчаянный вопль голодного кота раздался из-за двери, стоило тому лишь расслышать шаги в подъезде. Хорошо, что у Ленки еще со старых времен есть запасной ключ от давыдовской квартиры как раз для таких случаев, о которых в последнее время она уже и не вспоминала. Но и Давыдов обычно находил возможность позвонить Ленке и попросить покормить его питомца, если решал куда-нибудь на ночь завеяться. Ленка все, конечно, понимает, но за две недели до свадьбы такие номера выкидывать, пожалуй, чересчур! Какие же они все сволочи, эти чертовы кобели! Бесчувственные, бессовестные твари!..

— Да ладно, Кира, не заморачивайся! — как можно более веселым тоном старалась успокоить ее по телефону Ленка. — Они же в спортклуб сегодня с Магриповым ходили, потом, небось, сауна по плану, ну ты знаешь…

— Арсен еще днем вернулся, Лена! — все больше беспокоилась Чернова. — Ладно, я поняла. Надеюсь, ничего серьезного не случилось.

— Конечно, Кирочка! Что этим гадам сделается!

Ну не хотела же Ленка этого говорить, просто с языка сорвалось! Да и ладно, Кирюхе не привыкать, а Ленка хоть так выплеснет то, что внутри накипело. А кота она, пожалуй, заберет к себе. Чтобы был повод зайти потом к дорогому Данилке и высказать лично все, что она о нем думает! И о нем, и не о нем, и обо всех этих свиньях вместе взятых! Один только Миша Стельников — образцовый семьянин. Точит сухарики, запивает пивком и никуда из дому не девается. Прибила бы, честное слово!..

***

Эля приподняла колени, лежа затылком на его плече, Данил подсунул под них бедро, и она сразу расслабилась, уютно расположившись. Он уже не удивлялся тому, как это естественно, без всяких слов, получается, будто бы не было долгих лет между той панцирной сеткой с фанерной дверью и этой удобной кроватью ее гостиничного номера. Сколько часов прошло с момента, когда она так просто поставила все на свои места, прекратив их бессмысленные попытки что-либо друг перед другом изображать? И сколько раз за эту ночь она уже посетила ванную, безрезультатно пытаясь хоть там от него отвязаться? Он не считал. Она больше не отвяжется.

В гостиничной ванне вдвоем сидеть было тесновато, зато там ее волосы от влажного воздуха стали точно такими же, как когда-то на море — спутанными и пушистыми, и она так же злилась на то, что они без конца лезут ей в лицо. Он потом ее причешет, когда сможет спокойно рядом с ней находиться, а пока он только узнал, что же случилось тогда в Геленджике, и почему она так неожиданно исчезла.

И так легко все объяснялось, и ничего не произошло непоправимого — у нее просто не оказалось выбора. А не позвонила она потому, что забыла номер его телефона. Ну и кто он после этого? Куда лучше было бы, как предлагал разумный Лагунов, приехать в Краснодар и перетрясти там все школы, чем гибнуть от несчастной любви и годами пытаться убить в себе чувство, которое может умереть лишь вместе с ним самим, теперь Данилу это окончательно ясно.

Сейчас она устала, и он даст ей, пожалуй, время вот так расслабленно на себе полежать. Данил чувствует, что может наконец подумать о происходящем и спланировать хотя бы предстоящий день, который наступит уже скоро и будет первым днем совсем другой, совсем новой жизни, которая больше без нее невозможна.