У него светлая кожа, и мягкая линия большого рта ярко выделялась на ее фоне. Когда Данил улыбался, на его щеках появлялись четкие вертикальные складочки, которые, наверное, приводили тайных воздыхательниц в состояние экстаза. Небольшой, слегка вздернутый нос придавал ему какую-то детскую трогательность, отлично сочетавшуюся с ломаными линиями его лица.

Как же она его любила, как хотела бы быть с ним хоть немного ближе… Ну почему у других все не так, почему с другими дети хотя бы делятся своими проблемами? А он как будто задался целью отучить Людмилу от мысли, что у нее все еще есть сын. Неужели он до сих пор дуется из-за того случая с Валеркой?..

Глава 2

Данилу не хотелось сразу бросать плавание. Он пару раз в неделю приходил в бассейн и просто купался в свое удовольствие, доводя тренера до белого каления. «Купи себе абонемент в группу здоровья и не мешай спортсменам!» — орал тот на Давыдова. Иногда Данил посещал тренажерный зал вместе с Лешкой Лагуновым, но особенно там не нагружался: ему просто нужно было поддерживать себя в нормальной физической форме.

Он все реже бывал в квартире Карины, давно переключившись на смазливых сверстниц, и не мог отказать себе в удовольствии подробно описывать Лешке свои приключения, а тот всегда с интересом Данила слушал, делая собственные выводы. Это казалось маловероятным, но невысокий и коренастый, ничем особым не выделяющийся Леха пользовался среди слабого пола необыкновенной популярностью и давно уже не был новичком в подобного рода делах.

Но маловероятным это только казалось. Данил прекрасно знал, что есть у Лагунова безотказное, непобедимое оружие — его гитара. Лешка недаром тратил многие часы, чуть ли не половину всей жизни, на тихое треньканье в своей однокомнатной квартирке, где жил с матерью, которой почти никогда не бывало дома. И помимо того, что Леха имел, видимо, абсолютный музыкальный слух, у него был действительно отличный сильный голос.

Лешкин репертуар был весьма своеобразным и достаточно широким. Основу его составляли заунывные длинные романсы, ведь Лагуна, в конце концов, наполовину цыган. А еще он разучил множество песен из всевозможных фильмов, мультиков и театральных постановок. Причем предпочитал он вещи, исполняя которые, можно было вдоволь подрать свое резиновое горло. Это было странно, но Данил никогда не слышал от своего приятеля пошловатых блатных песен, столь популярных среди дворовых исполнителей.

Теперь Данил совершал вояжи по городу в компании верного Лагунова. У Лешки была одна цель — закадрить каких-нибудь девчонок, привести к себе, хорошенько выпить, спеть, а дальше — действовать по ситуации. Причем закадрить должен был, конечно, Давыдов. Лагунов использовал его как рекламный щит: Данил сразу же сражал девочек своим благообразным внешним видом и хорошо подвешенным языком. Ему доставалась вся черновая работа: он должен был убедить их в необходимости посетить Лешкино скромное жилище, развлекать по дороге и уламывать еще немного посидеть, распивая очередную бутылочку. Тут-то до сих пор молчаливый Лагуна брал гитару, открывал рот — и незадачливые девчонки сразу же забывали о существовании болтливого красавчика.

Данил никогда не обижался на Леху. Им нечего было делить. У Давыдова было множество приятелей, постоянно приглашавших его на нескончаемые дни рождения, на торжественные заседания по поводу отбытия родителей на дачу и просто — на дежурные посиделки. Это было прекрасное время в его жизни — веселая, засасывающая пора, его беззаботная бурная молодость…

***

Закончился предпоследний учебный год, впереди было лето последних в жизни Данила школьных каникул, и жара очень рано навалилась на Киев. Казалось, что она — густая и жирная — медленно расползается по улицам и переулкам, течет словно сироп, заполняя собой каждую щель города. Но в Киеве от жары всегда есть спасение. Есть тенистые парки и аллеи, есть Днепр, и есть, в конце концов, «Киевский каштан» — фирменное мороженое, без которого невозможно себе представить лето в этом городе.

Пристроившись к длинной очереди, счастливый Давыдов купил последнюю порцию подтаявшего эскимо. Он уже ухватил зубами кончик бумажной упаковки, как вдруг услышал позади себя чей-то обреченный вздох:

— Ну вот… Как обычно.

Данил обернулся. Невысокая хрупкая девушка в очень сдержанном голубом костюмчике медленно поплелась в сторону подземного перехода на Бессарабской площади. Данил догнал ее.

— Эй, постой! Я передумал.

Девушка подняла светлые глаза. У нее было бледное круглое личико с мелкими правильными чертами, которое казалось немного испуганным и изможденным. Ее русые, довольно длинные волосы хорошенькими кудряшками спускались на худенькие плечи, скрывая длинную тонкую шею.

— Нет, — мотнула она головой. — Мне правда лучше этого не есть.

— Почему? Я уже не хочу. Ты же стояла в очереди, представь себе, что ты его купила.

— Нет… Нет, мне нельзя.