Откуда-то сбоку послышались свист и улюлюканье. Посмотрела туда, откуда доносился звук, и узрела целую компанию развеселых молодых людей – парни застыли на бульваре и во все глаза таращились на меня – я как раз подняла ворот рубахи, проверяя отсутствие шрамика БЦЖ, и в полном потрясении задрала подол, разглядывая совершенно гладкие ноги без единого волоска и целлюлитинки. Осознав, в каком положении нахожусь, тут же одернула юбку, соскочила со скамьи и под оглушительный свист и скабрезные шутки рванула прочь, стремясь побыстрее раствориться в толпе.

Боже мой, что я такое? Что с моей кожей? А мои ступни? Как же получилось, что я хожу босая уже несколько дней, а пятки – без единой царапинки? Как так случилось, что, находясь на ждановском складе и ночуя в ледяном холодильнике, я не заработала ни цистита, ни простого насморка?! И Крендель мертв… Нет, разумеется, он был отпетым негодяем, но смерти-то я ему не желала… Тем более такой, в которой могут обвинить меня!

Боги этого мира, пожалуйста, хватит! Я прошу пощады… Мне очень жаль, что думала о вас плохо, я прошу прощения. Мне ужасно стыдно за краденые вещи и за то, что выставила семейство Добросила полными идиотами… Я прошу прощения! Пожалуйста, не надо больше меня «бить», пожалуйста…

Дрожащие негнущиеся ноги вывели к городскому парку. Там, сумев отыскать свободную лавку, села и постаралась успокоиться. Для пущего эффекта начала полной грудью вдыхать аромат каких-то душистых цветов с клумбы, но куда уж там – сильное волнение и колоссальное напряжение не давали сосредоточиться на аромате… Мне было плохо. Очень плохо и очень страшно.

Бродивший по парку разномастный народ начал постепенно расходиться. Вскоре суета, смех и веселье сменились размеренным стрекотом сверчков и криками ночных птиц, а яркая иллюминация уступила место люминесцентному свечению пышной южной растительности.

Хм… Я, наверное, останусь здесь. Честно говоря, понятия не имею, в какой части города нахожусь, но прекрасно понимаю, что по ночным улицам могут бродить полицейские патрули, которых наверняка заинтересует одинокая босая девица, стремящаяся покинуть город прямо сейчас, посреди ночи. Завтра с утра, сразу же после пробуждения, двинусь прочь из города – уверена, что внешность у меня совершенно обычная, глядишь, и удастся незаметно ускользнуть…

Кивнув своим мыслям, начала устраиваться на лавке. Кусты здесь опять же пышные, скроют от любопытных глаз, и…

– Эй, милочка! – внезапно раздался над ухом недовольный старческой голос. – А ну-ка, отправляйтесь-ка домой! Ишь ты, придумали тут ночлежку устраивать… Идите-идите! Разругаются с родителями да бегут из дома куда глаза глядят. Ишь ты… Взрослыми себя чуют. Идите-идите давайте… надеюсь, дома вам всыплют!

Нарушителем спокойствия оказался… гном преклонных лет. Седовласый сухонький бойкий старичок не доставал мне и до пояса и был одет в какую-то форму, скорее всего, паркового смотрителя. Особо разглядеть сказочного персонажа не получилось: во-первых, темно, во-вторых, я встала и послушно отправилась вон из парка. Но, сделав пару шагов, не выдержала и обернулась.

– Дяденька, а вы гном, да? – спросила я, ощущая себя полной идиоткой.

– От те на! – всплеснул руками дед. – Она еще и пьяная!.. Ну конечно же гном! Кто же еще?!

Я быстро пробормотала слова извинения и рванула прочь. Куда направилась? Да какая разница? Не могу больше, устала… Сил нет!.. Нет сил даже удивляться тому, что «гном» – это гном. Накатила апатия.

Я свернула в первую попавшуюся подворотню, прошла немного по темному проулку и плюхнулась на ступеньки чьего-то черного хода. Все, не пойду дальше никуда! Боги этого мира, вы победили, слышите? Я устала, не могу больше. Не издевайтесь надо мной больше, ладно?.. Ну пожалуйста!

Полежала так, вглядываясь в кусочек звездного неба в щелке между двумя домами, а затем незаметно для себя провалилась в сон… О рептилоиде даже и не вспомнила, на жестких ступеньках умудрилась сладко продрыхнуть всю ночь, а вот утро началось не слишком приятно: с утреннего кофе… пролитого мне на лицо, и визгливого вопля какой-то бешеной тетки.

Подскочив как ошпаренная – благо кофе был всего лишь теплым, – ошарашенно уставилась на беснующуюся бабу и в очередной раз обомлела, потому как человеком орущая тетка явно не была!

– Чё смотришь, пьянчуга малолетняя? Совсем уже белены объелась – у меня под дверью ночевать? Чё молчишь, а?!

– Я, э-э-э…

Пробормотала и затихла, во все глаза таращась на женщину.

А посмотреть, между прочим, было на что! Дама имела богатырскую стать, внушительный размер груди, крутые бедра и двухметровый рост. Кожа ее была благородного цвета консервированной оливы, а во рту не помещались крупные белоснежные клыки, что угрожающе поблескивали при любом резком движении головы. Носовая ложбинка у тетки отсутствовала, так что лоб и кончик носа соединялись дугообразным хрящом, а под глубокими надбровными дугами гневно сверкали маленькие глазки-маслины. Добавим сюда тяжелую квадратную челюсть и получим совсем уж живописную картину – прямо скажем, не красавица… Во всяком случае, не в моем понимании. Зато встретишь такую и сразу же запомнишь!