– Хм… Ну, неплохо для начала. Но, Вероника, вы кажетесь мне чем-то взволнованной. В чем же причина? – проницательно вскинул бровь Полевский. – У вас есть по поводу прочитанного какие-то свои оценки и суждения?

Вообще-то есть, но я не думаю, что ими можно с кем-то делиться… Разве что…

– Хм… Петр Аркадьевич, а почему его величество держал в секрете наличие наследника?

– Ну что же, – помолчав, усмехнулся Полевский, – вопрос вполне очевидный… Но здесь все просто – мальчик был бастардом. Если бы государь решил заявить о нем во всеуслышание, ему пришлось бы тут же жениться на Амалии… А жениться на своей фаворитке он категорически не хотел…

– Хм… Но как же Владимир сумел доказать свое родство с государем?

– О! А ему и доказывать ничего не пришлось, – отмахнулся Полевский. – Иван от Владимира никогда не отказывался. Мальчик воспитывался и рос в горах Каменного пояса под строгим контролем государевых людей, а в семнадцать лет тайно прибыл для дальнейшего обучения в Славию…

О! Так Владимир все же никакой не узурпатор! Уж не знаю почему, но от понимания этого мне стало как-то легче.

– Выходит, что до кончины Ивана Владимир жил при дворе уже много лет?

– Ну… можно сказать и так. Впрочем, придворной жизнью мальчик интересовался мало и все свое свободное время посвящал учебе. Да и официально о существовании наследника знал очень ограниченный круг лиц.

– Это из-за его происхождения, да? А почему Иван так и не женился на Амалии? Ее род был недостаточно знатен?

Спросила – и дала себе мысленный подзатыльник. Это совсем уж лишние вопросы… Это уже какие-то сплетни получаются!

– О нет! – улыбнулся Полевский. – Изучая историю страны, вы убедитесь, что практически каждая русская государыня в девичестве была простолюдинкой. Нет… Иван не женился на Амалии просто потому, что не хотел. Почему – не знаю, государь о своей личной жизни никогда не распространялся… Впрочем, его отношения с Амалией были крепки, как магиниевая сталь, – все же она оставалась его фавориткой более полувека, и это весьма внушительный срок для ничего не значащей интрижки, согласитесь.

Ого! Да еще бы я не согласилась! Полвека! Не удивлюсь, что сама Амалия его и прибила! Все же в Русславии весьма патриархальные взгляды на отношения. Наверняка все эти годы Амалия беспрестанно ловила на себе презрительные взгляды. Наверняка, пока государь не видел, ее унижали, задирали и попрекали. Бедная Амалия! Замуж не брали, ребенка отобрали, завидовали, презирали, ненавидели… Короче говоря, у нее были весомые претензии к своему сожителю.

– А как он умер?

Батюшки! Это сейчас я спросила, да?! Потрясенно замерла и уставилась на Полевского. А он… он понял, что я не поверила в официальную версию с пресс-папье. Просто понял. Мне конец. Теперь он расскажет этому психу Вельскому, и мне конец!

– Знаете, Вероника Сергеевна, – со вздохом отозвался он, – вы удивляете меня все больше и больше. Я все никак не могу составить мнение относительно вас. С одной стороны, вы весьма образованны, начитанны, обладаете критическим мышлением и умеете анализировать события. Уж я-то знаю: все это не врожденные, а приобретенные навыки. Вас натаскивали годами, долго и упорно… Поняв, что угрозы от братьев Кренделей нет, вы первым делом устремились в библиотеку. За знаниями, потому как знания – сила. И вы это точно знаете… Все это говорит о том, что вам дали образование наследника рода. Именно наследника, ибо простой девице благородных кровей думать вообще не пристало… Да и мало в вас от дочери благородных родителей, уж извините. – Он виновато улыбнулся и пожал плечами.

А я и не расстроилась! На правду не обижаются. Я знать не знаю, как должны вести себя местные дворянки. Я и как наши, русские, себя вели, толком-то не знаю. Да и каким боком я сама отношусь к дворянству? Вот именно, что никаким. Другое дело, что непонятно, зачем Полевский вообще об этом заговорил.

– И ваше имя, – между тем продолжил он, – не похоже на имя обычной горной селянки, оно больше подошло бы аристократке. И все же вместе с тем вы не знаете элементарных вещей! Да чего уж там, вам с нуля приходится узнавать многое из того, что известно любому ребенку… В чем ваш секрет, Вероника?

А я… я не боялась. По крайней мере, не того, что он может узнать мой секрет. Ну додумается Полевский, что я из другого мира… Ну и что? Во-первых, кто ему поверит? Во-вторых, даже если он побежит к Вельскому, тот и так все знает. Так что я продолжала молчать и спокойно смотреть на профессора. Не знаю уж, к чему бы привела эта наша дуэль взглядов, но спасение пришло, откуда не ждала.

– О, Вероника! – раздался громкий радостный возглас. – Вот вы где! Я вас везде ищу!