Я рассмеялась, поправила одеяло и принялась дальше рассказывать сказку.

– У Ланы был братик, подвижный, смышлёный и любящий. Однажды, он упал. Сильно так. Лана очень переживала, потому что, – я посмотрела на дочку, – как его будут звать?

Катя задумалась.

– Дима!

– Хорошо, – я улыбнулась, – Дима при падении ударился головой и заработал себе большую шишку. Оступился один раз и получил травму на всю жизнь. Лана заботилась о Диме, пока тот болел. Искала лекарства, докторов. Шла на крайние меры, чтобы брат поправился. Но бедной девочкой воспользовались. Или наивность виновата, или просто не было выхода. Лана договорилась с одним дядей, чтобы он помог с лекарствами, а взамен, девочка будет ему помогать, выполнять некоторые поручения…

– А какие?

Катя хлопнула глазками.

– Например, передать записку или сделать омлет. И вот, так прошли месяца. Девочка работала, получала за это деньги, которые шли на лечение Димы. И в один прекрасный миг…

– Брат поправился? – дочка хлопнула в ладоши и заливисто рассмеялась.

Ох, если бы так…

– Да, уколы и таблетки, помогли мальчику, и они вместе с сестрой продолжили свои игры.

– А где их мама была?

– Она работала, но этого не хватало для двоих детей.

Сидела с Арманом, пока я гнула спину, да и не только. Сказка ложь, а в ней намёк…

– Что ты поняла из этой истории?

– Ходить надо аккуратно, чтобы не упасть и не набить шишку.

Расцеловала дочку.

– Умница моя, – ласково провела рукой по её волосам, – Спокойной ночи, малыш.

– Спокойной ночи, мамочка!

Я встала и вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь. Сейчас предстояло самое сложное. Разговор. Для нас с Артуром это никогда не было проблемой. Бывало, он злился, молчал и огрызался. Но хотя бы объяснял причину. А сейчас мёртвая стена посреди океана.

Прошла немного и постучалась в его спальню.

– Арти? – я перешла на французский язык, – Нам нужно обсудить…

Услышала размеренные шаги в комнате. Дверь приоткрылась. Артур стоял с обнаженным торсом, блестевшим от капелек воды. Снова был в душе.

– Шелли, не думаю, что данная тема стоит обсуждения.

Мужчина запустил руку в волосы и взлохматил их.

Прикусила губу.

– А вот я считаю иначе, – твёрдо проговорила я, – У тебя плохое настроение. Ладно, я не стала давить на откровения в машине, и когда ужинали. Но сейчас ты уже должен более-менее остыть. Что такого случилось, что ты так себя ведёшь? Может Алина опять навестила? Или мама?

Арти выдохнул сквозь зубы, открывая дверь шире.

– Заходи.

Я прошла, и села на край постели. Подняла на него глаза и стала ждать.

– Шелли, никто не приходил ко мне. Мать не осмелится, иначе я лишу её содержания, а Алина не так давно вышла замуж. Да она, меня и не беспокоит собственно. Проблема в нас.

– Арти, ты мой самый лучший…

– Друг, – закончил он, – Но я не хочу быть им. И не хотел. Ты мне понравилась, тогда в баре. Но ты безбожно любила этого ублюдка. Потом он выкинул тебя, как ненужную игрушку. Я подобрал, и не жалею об этом. Для меня это было даром небес. Я знал, что тебе нужно время. Оно лечит. Знаю, по себе… И вот, казалось, мы сдружились, переехали в Россию, и ты поняла, что беременна. Я поддержал, хотя проклинал твоего сутенёра, что даже на тот момент не желает тебя отпустить.

– Ты не рад Кате? – тихо спросила я, чувствуя, как комок подкатывает к горлу и хочется глупо расплакаться.

– Не передёргивай. И так трудно говорить, – отчеканил мужчина, – Я люблю Катю. Она моя дочь и неважно, чья кровь в ней течёт. Но ты до сих пор не можешь его забыть, а я продолжаю любить и ждать.

Встала и обняла Артура.

– Я не давала тебе надежды, Арти. Прости, если я сделала, что-то не так. Ты мне дороже любого, потому, что я тебе доверяю. Ты знаешь обо мне всё. Но я не могу пересилить себя и полюбить вновь. Я бы хотела, очень. Особенно любить тебя, как женщина, а не подруга или сестра. Не знаю, – прошептала я, – может, я боюсь… Умом, понимаю, что нужно двигаться дальше, но сердце обливается кровью.

– Милая, я знаю этою. Но от этого легче не становится.

Он гладил меня по волосам, вдыхал их запах, руками проводил по коже. Он него пахло гелем для душа.

Я отстранилась и посмотрела ему в глаза.

– Арти…Я бы очень хотела, чтобы ты был счастлив. Но я твоим счастьем быть не могу.

– В этом ты вся, – прохрипел мужчина, не отпуская мои руки, – Позволь мне один поцелуй. Единственный…

Не знаю, чем я думала, когда дала согласие на это. Может, полагала, что он успокоится, и наши отношения останутся прежними?

Когда его губы коснулись моих, не почувствовала прилива страсти. Поцелуй не вызвал ничего, кроме спокойного равнодушия. Я бы очень хотела… Но пересилить себя не могу.