Мне безумно хотелось выговориться Алиске, но пока не могла. Надо переварить самой эту шокирующую информацию: мой бывший в Москве.

Приехал мой автобус. Я поднялась по ступенькам и села на свободное место. В салоне пахло бензином и тучная женщина-контролёр, в пёстрой одежде, жуя жвачку подошла ко мне. Я протянула сто рублей.

– Мне до Сокольников.

– Иностранка что ли? Акцент чудной, – гаркнула контролёрша.

– Да, – выдавила я.

Женщина оторвала мне билетики, дала сдачу и ушла, пробормотав:

– Понаедут тут… Вози их.

От этой реплики, тошно стало. И так, настроение хуже некуда, а сейчас испортилась ещё больше.

Я стала смотреть в окно и слушать через наушники музыку. Сейчас я заберу Катюшу из садика, и мы поедем с ней гулять. Не хочу думать ни об Арти, ни об этом ублюдке. Просто хочу провести время с самым дорогим мне человеком. При ней я просто не смогу грустить и плакать.

Автобус ехал медленно. Из правого глаза по щеке проскользнула слезинка. Я всхлипнула и вытерла щеку.

Я не знала от чего мне больнее больше: от поступка Артура или от приезда Ксавье. Но то, что сердце разрывалось, было уже нехорошо. Глубоко в душе я гордилась, что не позволила себе расплакаться, что говорила относительно спокойно и не так долго стояла истуканом.

А с другой стороны, мысленно давала себе затрещину, что не высказала Ксавье насмехающимся тоном всё, что думаю.

Хотя, кто я для него? Возможно, это просто бизнес, а я надумываю себе Бог весть что. Я прикрыла глаза. Когда до счастья остаются считанные шаги, появляется тот, кто всё рушит. Нужно преодолеть это. Смогла тогда, сейчас и подавно справлюсь. У меня есть дом, ресторан, образование и смысл в жизни. Пять лет назад у меня этого не было. Всё-таки жизнь та ещё сука, как её не люби. Москва тоже была не Парижем. Менталитет у людей другой, более жёсткий. Конечно, все люди разные, и не важно, какой национальности. Но если большинство в Париже улыбаются, то в Москве ходят хмурые, как тучи. А ещё вечно спешат: на работу, учёбу, практику.

Я привыкла жить в таком диком темпе, и он меня устраивал. Да, как и обычный человек, я валюсь с ног от усталости, но получаю удовлетворение от проделанной работы.

Телефон зазвонил. На дисплее высветился номер подруги. Включила гарнитуру и ответила в микрофон:

– Привет, как дела?

Алиса была взволнована. Сильно. Артур звонил, искал меня. На что я ответила, что пусть поищет. Ему полезно. Подруга очень удивилась, так как это был первый раз, когда я высказалась в подобном тоне о муже. Я заверила её, что всё в порядке и еду за дочкой.

– Если Ржевский звонить будет, ты не знаешь, где я, хорошо? – улыбнулась, – Лис, я потом всё расскажу. Это не телефонный разговор. Много клиентов? Оценили блюда?

Алиса переключилась на другую тему, и я вплоть до своей остановки слушала новости. Выдернув наушники из ушей, положив нагревшийся телефон в сумку, закуталась в пальто. Я шла по многолюдным улицам, слушая городской шум. До частного детского сада было идти долго, но меня это не смущало. Я любила гулять и сегодня могла себе это позволить. Вспомнился развлекательный дом, девушка Тереза, Моранси… Иногда я задумывалась: как я жила бы, если б Арти меня тогда не встретил? Куда бы пошла? Вернулась ли домой или направилась бы прямо к Ремингтону? Или же бродила б по улицам Парижа, упиваясь голодом, холодом и болью.

Повороты судьбы круты. Никогда не знаешь, куда ведёт та или иная дорога, или тот же человек. Один толкает тебя в бездну, другой же ловит и не даёт упасть. Но без одного, не было бы другого. Цепная реакция, без которой было бы не интересно. А возможно, что просто вообще ничего не было. Если бы не встретила Ксавье, то не лишилась бы девственности через насилие, не получила бы деньги на лечение Армана, не встретила бы Арти, не родила бы Катю, не получила бы образования… Всё, к чему мы идём, наступая раз за разом на грабли предопределено. Я не верю в судьбу, но верю, что всё в жизни взаимосвязано. И человек сам решает, какую дорогу ему выбрать. Путь – это осознанное решение и винить в нём можно только себя. Выбор, несмотря на моральные стороны человека, полностью ложиться ответственностью на его плечи. И неважно, какими доводами пользуешься. Я легла под Ксавье, думая, что помогаю брату. Но Арман был обречён, просто я хотела думать иначе. И я, в том числе виновата в том, что сейчас, спустя шесть лет страдаю.

За прошедшие годы я не стала стервознее или эгоистичнее. Но я стала взрослее, мудрее, раскрепощённее. Научилась ценить себя, свой труд. У меня появилась гордость. Хотя, если бы моим родным вновь угрожала опасность… Я отмахнулась от таких мыслей, не желая дальше развивать. Мысли материальны, если постоянно в них витать.

Я остановилась перед детским садом. Улыбнулась и прошла вперёд. Дети, вероятно, ещё спят, и может, мне придётся немного подождать.