В 1975 году была запущена автоматизированная система по актуализации и согласованию терминов, кодовых значений и условных наименований – NICKA. Созданные этой системой названия операций до конца 1980-х носили случайный и нейтральный характер – «Каньон Эльдорадо» (авиаудар по Ливии в 1986-м), «Богомол» (удар по иранским нефтяным платформам в 1988-м). Перелом наступил в 1989-м, когда ВС США готовили вторжение в Панаму. Тогда NICKA предложила нейтральное название «Синяя ложка», которое вызвало протест начальника командования спецопераций Джеймса Линдсея: он счел это название абсурдным и поделился своим возмущением с генералом Томасом Келли, который имел степень бакалавра по журналистике и понимал важность слова в информационном мире. Именно Келли предложил название «Правое дело» – Just Cause, подспудно работавшее на создание позитивного образа, то несмотря на возмущение самой операцией в Панаме, возмущение критиков не имели особого эффекта. Особенно название понравилось военным, которые окрестили операцию Just Because (игра слов: «просто потому что…» – «просто потому, что нам захотелось вторгнуться»)¹⁰.

После вторжения в Панаму к названию операций стали подходить с учетом опыта частного бизнеса, выбрасывающего на рынок новый продукт. В Пентагоне было создано специальное управление, которое просчитывало возможную реакцию публики, международной общественности и разнообразные культурные коннотации. Так миссия американских военных в Сомали в 1993 году получила имя «Восстановление надежды» (Restore Hope), вторжение в Ирак в 2003-м – «Свобода для Ирака» (Iraqi Freedom), а вторжение в Афганистан в 2001-м – «Несокрушимая свобода» (Enduring Freedom).

Сегодня имена для американских операций выбираются по определенным правилам, учитывающим в первую очередь медийно-манипулятивную составляющую.

Во-первых, название должно нести в себе определенную праведность, то есть, содержать слово, относящееся к однозначно одобряемым в обществе и имеющим позитивную коннотацию ценностям – «свобода», «надежда», «справедливость», «закон» и т.д. Во-вторых, подчеркивать характер или локацию действий: вывоз химического оружия из Германии носил название «Стальной ящик», что, по мнению его создателей, демонстрировало надежность и герметичность контейнеров для перевозки оружия. «Буря в пустыне» (Ирак, 1988) подчеркивала и напористый характер атаки, и локацию военной операции. В-третьих, название должно хорошо приниматься американской и международной общественностью, а также населением страны вторжения. Например, миссию в Афганистане 2001-2021 гг первоначально предполагалось назвать «Бесконечная справедливость» (Infinity Justice), однако эксперты вовремя сообразили, что входить в мусульманский регион, по представлениям жителей которого справедливость может творить только Аллах, оскорбительно. Другое дело, что хоть название и сменили миссия США в Афганистане и правда оказалась почти бесконечной – растянулась на 20 лет и трагически закончилась только в 2021 году.

Так или иначе, в минобороны США давно поняли важность выстраивания нужной им коммуникации с населением и СМИ, ведь чтобы выиграть войну сегодня недостаточно иметь сильную армию: за собой нужно оставить не только поле битвы, но и общественное мнение.

Игры с названиями военных операций – лишь малая часть того процесса, который американские лингвисты называют «табу на все неприятное». Количество эвфемизмов, которыми в современном английском, а вслед за ним и в других языках, включая русский, принято из соображений политкорректности, нежелания кого-либо оскорбить просто зашкаливает. Такие слова создают новую реальность, размывают и расширяют границы социальной нормы. Например, «проституция» превращается в «секс-услуги», «капитализм» в России начала 1990-х – в «рыночную экономику», «психическая болезнь» – в «ментальное расстройство» и т.д.

Возникает и набирает силу то явление, которое еще древнегреческий историк Фукидид (460 до н.э. – 400 н.э.) называл «коррупцией языка» – то есть, слова начинают обозначать прямо противоположное тому, что они означают. А разные политические и экономические силы используют одно и то же слово в совершенно разных смыслах. На вышеприведенном примере названий американских военных операций можно увидеть это искажение: вторжение в мирную страну, живущую по своим законам, внезапно объявляется «Свободой для Ирака»: широкой публике из этого названия понятно лишь то, что США несет свободу, а была ли свобода там, куда направляются американские военные, уже никого не интересует, да и какой смысл вкладывается в эту самую свободу.

Одним из наиболее эффективных манипулятивных приемов является использования гипостазирования – логической ошибки, заключающейся в том, что абстрактные сущности «опредмечиваются», им приписывается самостоятельное существование – например, считать, что «справедливость» или «равенство» существуют в том же смысле, что и люди, связанные подобными отношениями; или «болезнь» и «здоровье» также являются самостоятельными сущностями. Гипостазирование основано на игнорировании качественной разницы между предметами (индивидами), способными к самостоятельному существованию в пространстве-времени, и их признаками, существующими лишь в составе предметов¹¹.

В манипуляции сознанием гипостазирование используется, чтобы подорвать способность к рефлексии, анализу решений и их последствий. Для этого создаются понятия-залинания, заменяющие содержательное описание сущности «европейский дом», «казарменный социализм», «дефицит» и т.д.