По его мнению, с незапамятных времен осмеяние являлось мощным средством разрушения психологической защиты от манипуляции. И хотя традиции шутовства, шуток над властью, сатиры существуют с античных времен, с тех же пор власть тщательно следит за тем, чтобы в процессе осмеяния шуты и сатирики не переходили меры. А как только юмор шута становится оскорбительным для господина или начинает подрывать основы его власти, судьба придворного острослова оказывается совсем не завидной – римский поэт Петроний покончил с собой по приказу императора Нерона; Джонатан Свифт закончил свои дни в лечебнице для душевнобольных; русского шута Осипа Гвоздя собственноручно убил Иван Грозный; в отношении шутившего над раннесоветским бытом и пережитками мещанства писателя Михаила Зощенко в 1946 году было вынесено специальное постановление, надолго лишившее его творческой работы. Впрочем, сатира и до сих пор бывает смертельно опасной для своих авторов, и не всегда в репрессивной роли выступает власть – 7 января 2015 года исламские террористы убили 12 человек в редакции парижского юмористического журнала Charlie Hebdo. Радикальные исламисты сочли публикацию в журнале карикатур на пророка Мухаммеда преступлением, расплатой за которое может быть только смерть.

В позднем СССР писатели-юмористы выполняли роль своеобразных «народных социологов», в юмористической манере они описывали негативные и парадоксальные явления советской жизни. Мера и объекты дозволенного юмора свидетельствовали о «смягчении» или наоборот «усилении» режима.

Юмористическая традиция разговора о политике и власти существует не только в России, но и почти во всех странах мира. Социально-политические, сатирические мультсериалы вроде «Южного парка» или «Монти Пайтона», юмористические шоу и стендапы, включая российский КВН, в веселой и запоминающейся форме рассказывают о том, над какими политическими взглядами, деятелями и феноменами в настоящий момент уместно и даже модно смеяться.

Как уже неоднократно было отмечено, каждому человеку важно соответствовать принципам, правилам и отношением к жизни, принятому в его окружении и референтной группе. Чувство юмора в нашей культуре возведено в ранг важнейших человеческих качеств. Отсутствие чувства юмора, неумение понимать шутки и достойно отвечать на них воспринимается сугубо негативно, человек без чувства юмора считается не вполне интеллектуально полноценным. Это укоренившееся представление о необходимости все время шутить и смеяться, не воспринимать ничего всерьез чрезвычайно удобно манипуляторам, которые способны «замазать» под слоем шуток, мемов, анекдотов, пародий и др. серьезность не только любого явления человеческой жизни, но и трагедию. Вот как оценивает это явление российский писатель и политик Захар Прилепин в своей статье «Шапито атакует»: «Сегодня слишком много весёлого. Это признак нездоровья.

Обратите внимание, как работала украинская пропаганда все эти постмайданные годы. Не знаю, кто их научил, но они всё время пересмешничали, кривлялись, хохотали. Похабно пели. Строили рожи. Когда я вспоминаю представительниц их политологического сообщества, обитающих на нашем телевидении: я сразу вижу их улыбки. Они непрестанно улыбаются, во всё лицо, на любую новость, будь то пожар, бомбёжка или убийство. (…) Но смех в наши дни куда чаще признак слабости, а то и глупости – а никак не ума»³⁰.

Можно соглашаться или не соглашаться с Прилепиным, но для манипулятора бесценна возможность вышучивания всего и вся, особенно расширяя пространство для своего юмора в сторону традиционных ценностей, того, условно говоря, «святого», что существует и в жизни каждого человека, и в памяти целых поколений. За счет юмора, сатиры, комедийного жанра в целом происходят и многие манипуляции, направленные на искажение исторической и культурной памяти.

Манипуляция сознанием предполагает воздействие не только на мышление, эмоции и чувства человека, но и на все виды памяти – в частности, эмоциональную, оперативную, долговременную и кратковременную. Нет смысла подробно останавливаться на том, как именно работает каждый из этих видов, достаточно выделить те свойства и функции памяти, которые важны для манипуляции.

Существует диалектическая связь между процессами запоминания и убеждения. Причем запоминание сначала является пассивным, затем информация перерабатывается рассудком, и если она оказывается хоть в чем-то интересной, эмоционально окрашенной, убедительной, то она внедряется в память и начинает воздействовать на сознание. Исследователи отмечают, что для запоминания не так важен характер эмоциональной реакции (негативная/позитивная) и/или направленность интереса (значимый/незначимый; «грязный» – так называемое guilty pleasure³¹) – гораздо важнее, чтобы чувства и интерес появились в принципе. Известно, например, что теракты в европейских столицах – Лондоне (2005), Париже (2015), Брюсселе (2016) и др. вызвали гораздо более мощную реакцию публики, чем почти ежедневные взрывы в Багдаде или Кабуле. И причина здесь не в рутинизации насилия в этих странах или какой-то злонамеренности и делении «погибших по сортам», а в интересе к конкретным городам и эмоциональной памяти, связанной, например, с собственными поездками в европейские столицы, или даже мечтами в них побывать.