на кровати тисовой;черпают мне синее вино,   с горем смешанное;сыплют мне пустыми колчанами поганыхиноземцев      крупный жемчуг на грудь      и нежат меня.Уже доски без князька      в моем тереме златоверхом.      Всю ночь с вечерасерые вороны граяли у Плесеньска,в предградье стоял киевский лес,и понеслись [они – вороны] к синему морю».    И сказали бояре князю:«Уже, князь, горе ум полонило;ведь вот, два сокола слетели      с отчего престола золотогодобыть города Тмутороканяили испить шлемом из Дона.Уже соколам крыльца подсекли      саблями поганых,а самих опутали      в путины железные.   Темно ведь было в третий день:два солнца померкли,оба багряные столба погасли      и с ними два молодых месяца,      Олег и Святослав,тьмою заволоклисьи в море погрузились,и великую смелость возбудили в хиновах.На реке на Каяле тьма свет покрыла,по Русской земле простерлись половцы,      точно выводок гепардов.Уже спустился позор на славу;уже ударило насилие на свободу;уже бросился див на землю.И вот, готские красные девызапели на берегу синего моря:звоня русским золотом,воспевают время Боза,лелеют месть за Шарукана. А мы уже, дружина, без веселья!    Тогда великий Святославизронил золотое слово,      со слезами смешанное,                    и сказал:«О мои дети, Игорь и Всеволод!Рано начали вы Половецкой земле      досаждать мечами,      а себе славы искать.Но одолели вы без чести,без чести ведь кровь поганую пролили.Ваши храбрые сердца      из крепкого булата выкованы      и в смелости закалены.Что же сотворили вы моей серебряной седине?Не вижу уже у власти                   сильного,                   и богатого,                   и обильного воинамибрата моего Ярослава,                   с черниговскими боярами,                   с воеводами,                   и с татранами,                   и с шельбирами,                   и с топчаками,                   и с ревугами,                   и с ольберами.Те ведь без щитов с засапожными ножамикликом полки побеждают,звоня в прадедовскую славу.Но сказали вы: «Помужествуем сами:прошлую славу сами похитим,а будущую сами поделим!»Разве же дивно, братья, старому помолодеть?Когда сокол надел оперение взрослого,высоко птиц он взбивает:не даст гнезда своего в обиду.Но вот зло – князья мне не в помощь:худо времена обернулись.Вот у Римова кричат под саблями половецкими,      а Владимир под ранами. Горе и тоска сыну Глебову!»    Великий князь Всеволод!Неужели и мысленно тебе не прилететь издалекаотчий золотой стол поблюсти?Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать,а Дон шлемами вычерпать!Если бы ты был здесь,      то была бы невольница по ногате,      а раб по резани.Ты ведь можешь посуху      живыми копьями стрелять,      удалыми сыновьями Глебовыми. Ты, буйный Рюрик и Давид!Не ваши ли воины      золочеными шлемами по крови      плавали?Не ваша ли храбрая дружина      рыкают, как туры,      раненные саблями калеными      на поле незнаемом?Вступите же, господа, в золотые стремена      за обиду сего времени,      за землю Русскую,      за раны Игоревыбуйного Святославича!    Галицкий Осмомысл Ярослав!Высоко сидишь ты      на своем златокованном престоле,подпер горы венгерские      своими железными полками,загородив королю путь,затворив Дунаю ворота,меча тяжести через облака,суды рядя до Дуная.Грозы твои по землям текут,отворяешь Киеву ворота,стреляешь с отчего золотого престола      салтанов за землями.Стреляй же, господин, в Кончака,      поганого раба,      за землю Русскую,      за раны Игоревы,буйного Святославича!    А ты, буйный Роман, и Мстислав!Храбрая мысль влечет ваш ум на подвиг.Высоко паришь на подвиг в отваге,точно сокол на ветрах паря,стремясь птицу в смелости одолеть.Есть ведь у вас железные молодцы      под шлемами латинскими.От них дрогнула земля,      и многие страны —                   Хинова,                   Литва,                   Ятвяги,                   Деремела,и половцы копья свои повергли,      а головы свои подклонили      под те мечи булатные.    Но уже, о князь Игорь,померк солнца свет;а дерево не добром листву сронило:   по Роси и по Суле города поделили.А Игорева храброго полка не воскресить!Дон тебя, князь, кличети зовет князей на победу.Ольговичи, храбрые князья, поспели на брань…    Ингварь и Всеволоди все трое Мстиславичи,не худого гнезда соколы!Не по праву побед      расхитили вы себе владения!Где же ваши золотые шлемы                   и копья польские                   и щиты?Загородите полю ворота      своими острыми стрелами      за землю Русскую,      за раны Игоревы,буйного Святославича!    Уже ведь Сула не течет серебряными   струями      для города Переяславля,и Двина болотом течет      для тех грозных полочан                   под кликом поганых.Один только Изяслав, сын Васильков,позвонил своими острыми мечами      о шлемы литовские,прибил славу деда своего Всеслава,а сам под красными щитами      на кровавой траве      был прибит литовскими мечами      на кровь со своим любимцем,                   а тот и сказал:   «Дружину твою, князь,      птица крыльями приодела,      а звери кровь полизали».Не было тут брата Брячислава,      ни другого Всеволода:так в одиночестве изронил он жемчужную душу      из храброго тела      через золотое ожерелье.Уныли голоса,поникло веселие,трубы трубят городенские.    Ярославичи и все внуки Всеслава!Уже склоните стяги свои,вложите [в ножны] свои мечи поврежденные,ибо лишились вы славы дедов.Ибо вы своими крамоламиначали наводить поганых      на землю Русскую,      на достояние Всеслава.Из-за усобицы ведь настало насилие      от земли Половецкой!    На седьмом веке Троянакинул Всеслав жребий      о девице ему милой.Он хитростями оперся на конейи скакнул к городу Киевуи коснулся древком      золотого престола киевского.Скакнул от них лютым зверем      в полночь из Белгорода,      объятый синей мглой;поутру же вонзил секиры, —отворил ворота Новгорода,расшиб славу Ярослава,скакнул волком      до Немиги с Дудуток.    На Немиге снопы стелют из голов,молотят цепами булатными,на току жизнь кладут,веют душу от тела.У Немиги кровавые берега      не добром были посеяны,      посеяны костьми русских сынов.    Всеслав князь людям суд правил,князьям города рядил,а сам ночью волком рыскал:из Киева дорыскивал до петухов Тмутороканя,великому Хорсу волком путь перерыскивал.Для него в Полоцке позвонили к заутрене рано      у святой Софии в колокола,а он в Киеве звон тот слышал.Хоть и провидящая душа у него в храбром теле,но часто от бед страдал.Ему провидец Боян      давно припевку, разумный, сказал:                   «Ни хитрому,                   ни умелому,                   ни птице умелой                   суда Божьего не миновать».   О стонать Русской земле,помянув первые времена      и первых князей!Того старого Владимиранельзя было пригвоздить к горам киевским:вот ведь и теперь встали стяги Рюриковы,      а другие – Давыдовы,но врозь у них полотнища развеваются. Копья поют!    На Дунае Ярославнин голос слышится,кукушкою безвестною рано кукует:«Полечу, – говорит, – кукушкою по Дунаю,омочу бобровый рукав в Каяле реке,утру князю кровавые его раны      на могучем теле».    Ярославна рано плачет      в Путивле на забрале, приговаривая:«О ветер, ветрило!Зачем, господин, веешь ты наперекор?Зачем мчишь хиновские стрéлки      на своих легких крыльицах      на воинов моего милого?Разве мало тебе было под облаками веять,      лелея корабли на синем море?Зачем, господин, мое веселье      по ковылю ты развеял?»    Ярославна рано плачет      в Путивле городе на забрале,      приговаривая:«О Днепр Словутич!Ты пробил каменные горы      сквозь землю Половецкую.Ты лелеял на себе Святославовы насады      до стана Кобякова.Прилелей же, господин, моего милого ко мне,чтобы не слала я к нему слез      на море рано».    Ярославна рано плачет      в Путивле на забрале, приговаривая:«Светлое и трижды светлое солнце!Для всех ты тепло и прекрасно:Зачем, господин, простерло ты горячие свои лучи      на воинов моего милого?В поле безводном жаждою им луки согнуло,      горем им колчаны заткнуло?»    Прыснуло море в полуночи,идут смерчи облаками.Игорю князю бог путь указывает      из земли Половецкой      в землю Русскую,      к отчему золотому столу,    Погасли вечером зори.Игорь спит,Игорь бдит,Игорь мыслью поля мерит      от великого Дона до малого Донца.Коня в полночь Овлур свистнул за рекою;велит князю разуметь:князю Игорю не оставаться!Кликнул,застучала земля,зашумела трава,вежи половецкие задвигались.А Игорь князь поскакал      горностаем к тростнику      и белым гоголем на воду.Вскочил на борзого коня,и соскочил с него серым волком.И побежал к излучине Донца,и полетел соколом под облаками,избивая гусей и лебедей                   к завтраку,                   и обеду,                   и ужину.Коли Игорь соколом полетел,тогда Овлур волком побежал,стряхивая собою студеную росу:оба ведь надорвали своих борзых коней.    Донец говорит:«О князь Игорь!Немало тебе величия,а Кончаку нелюбия,а Русской земле веселия!»    Игорь говорит:«О Донец!Немало тебе величия,лелеявшему князя на волнах,стлавшему ему зеленую траву      на своих серебряных берегах,одевавшему его теплыми туманами      под сенью зеленого дерева;ты стерег его гоголем на воде,      чайками на струях,      чернядями на ветрах».    Не такова-то, – говорит он, – река   Стугна;скудную струю имея,поглотив чужие ручьи и ладьи,расширенная к устью,юношу князя Ростислава заключила.На темном берегу Днепраплачет мать Ростислава      по юноше князе Ростиславе.Уныли цветы от жалости,и дерево с тоской к земле приклонилось.    То не сороки застрекотали:по следу Игоря едут Гзак с Кончаком.Тогда вороны не граяли,галки примолклисороки не стрекотали,полозы ползали только.Дятлы стуком указывают путь к реке,да соловьи веселыми песнями                   рассвет возвещают.   Говорит Гзак Кончаку:«Если сокол к гнезду летит, —расстреляем соколенка                   своими золочеными                   стрелами».    Говорит Кончак Гзаку:«Если сокол к гнезду летит, —опутаем соколенка                   красно