Поставил передо мной тарелку с пюрешкой и еще одной котлетой, над которыми поднимался парок после разогрева в микроволновке. Красотища, куда там всяким блюдам, что вечно из дорогих кабаков доставляли. Вознесенский все пытался мне утонченный вкус привить, заказывая всякую извращенскую херь. Как же мне тошно было жрать эти карпаччо, аранчини, оссобуко и прочую похабень с хитрыми названиями, когда хотелось борща и пельменей со сметаной. И пюре с банальными котлетами, ага. Прямо как в столовке приютской.

Боев еще погремел, и на столе очутилась большая кружка офигенски пахнущего какао, и он сел напротив с тарелкой.

— Мужик, я тебя сейчас прям полюбила не на шутку, — пробормотала, потянув носом умопомрачительный запах, почти опьянев от такого количества удовольствий разом.

— Настолько сильно полюбила, чтобы выложить мне все по чесноку?

— Нет, для этого меня так кормить недельку надо.

— И трахать хорошенько?

— Пф-ф, типа секс и близко может с этим сравниться.

Брови белобрысого полезли на лоб.

— А он у тебя вообще был?

— А я на целку зажатую похожа?

— Так, вот ты мне кончай вилять! — неожиданно зло рявкнул Боев. — Четко: был или нет?

— О господи, ты чего так возбудился-то? Был. Могу поднапрячься и посчитать сколько раз.

— Лет сколько тебе? И, бля, тут только вильни попробуй!

— Что, жратву отнимешь и выкинешь на мороз?

— Сколько. Лет, — отчеканил он, прожигая взглядом.

— Двадцать полных. Статья тебе не светит. Доволен?

— Двадцать. Ссыкуха еще.

— А ты предпочитаешь дамочек постарше?

— Попроще, — буркнул он, продолжая изучать меня, как букашку под микроскопом.

— Куда уж проще, чем я?

— Это ты-то простая? — Он отцепил с талии барсетку с моим драгоценным ломом и грюкнул ее об стол. — С этим? Ведь не ворованное, да?

— Нет.

Честно на спине заработанное, бля.

— Профессионалка?

— Любительница.

— Секс так любишь или бабки?

Свободу.

— Оба раза мимо.

— Это как? Секс ты не любишь, деньгам не интересуешься, но спишь при этом с мужиками не бесплатно?

Да что ж ты прицепился-то?

— Ну с тебя возьму не деньгами и не цацкам. Котлетами вон. Хорошо твоя жена готовит.

— Жена? — расхохотался Андрей. — Не-не-не, такого на моей территории не было, и заводить в ближайшее время не намерен.

Что-то у меня аппетит мигом пропал. «Заводить». И тон такой пренебрежительный, будто и не о человеке вовсе речь, а о домашнем животном или… вещи.

«Ты моя вещь, Катька. Я тебя купил с потрохами».

Спрятавшись за большой кружкой, я кое-как давилась таким желанным еще пару минут назад какао. Неужели все мужики вот такие? В той или иной степени женщины для них — вещи, которым они сами решают, какое место отвести. Ну не может же такого и правда быть. Конечно нет. Есть и нормальные.

— Как насчет помыться? Или я должна сначала за еду рассчитаться?

— Мне казалось ты голоднее. — Хорошее настроение у хозяина квартиры что-то пропало. Дура ты, Катька. Язык прикуси. Твое дело пересидеть в тепле, а не язвить. — И чем рассчитываться готова?

Я только молча пожала плечам. Будто мне не все равно. Перетерплю все — не привыкать.

— Вообще без разницы, выходит, да? — Так, а вот теперь он какого-то хера злится. Что не так-то? — Отсосешь мне вместо спасибо за пару котлет? А как же Колька?

— А он тут при чем?

— У вас с ним что?

— Ничего. Вообще.

Пока. Он и о существовании моем, скорее всего, понятия не имеет.

— Зачем тогда его искала?

Ага, попытка расколоть засчитана.

Встала и, обойдя стол, опустилась перед ним на пол. Положила ладонь на колено, намекая перестать заниматься дознавательной херней. Под рукой сквозь ткань джинсов ощутила резко напрягшиеся мощные мышцы бедер. И поймала себя на том, что провожу пальцами, исследуя их. Тут же отдернула кисть, осознав, что не делала такого раньше. Не гладила, не изучала чужого тела. Мужского. Если и случалось самой прикасаться к Вознесенскому, то отбиваясь или отталкивая. Сама я его даже под руку никогда не брала, когда он меня в люди таскал, как бы он ни рычал на меня и не лупил потом.

Боев прозрачный намек понял и стремительно развернулся на стуле, так что я очутилась между его ног, и дернул молнию на ширинке. У него уже стоял. Ну хоть с противно вялым возиться не придется. Побыстрее закруглюсь.