— Мне почти не надо, мне на все сто бы. Так что давайте всего, что есть, по вен… букетику.

— Всего? — Она сначала ошалела, а потом прямо-таки влюбленными глазами на меня уставилась. Ага, тетенька, можете сегодня уже закрываться, как уйду.

— Всего, — подтвердил я. Хули мелочиться, чай не последний хер без соли доедаю.

Отъезжал от магазина минут через сорок я с задним сиденьем, набитым цветочной похабенью, и очень надеялся, что после такого скрести на душе перестанет. Даже пытался Катькино лицо представить, когда увидит все это. Но внезапно безотказная до сих пор бэха заглохла на перекрестке, и я, глянув в зеркало, внезапно осознал, что зрачки у меня ну, бля, чисто как у нарика. Здоровенные, аж радужки не видать. И то, что как я ни затыкаю интуицию, меня на самом деле почти колбасит, сердце молотит как бешеное. Да что за на хер-то? С чего я докатился до трясучки истерической, как телка перепуганная?

— Да не насрать ли с чего?! — рявкнул себе же, заводя тачку и разворачиваясь с визгом через две сплошные, и проорал засигналившим моей борзости соседям по дороге. — Пошли на хуй у меня жопа горит!

Понесся обратно и чуть не впоролся лоб в лоб с серебристым седаном «Ауди», вылетевшим, как демон из ада, из переулка, где был салон. Обматерил слепого мордатого торопыгу и подкатил к дверям самым. Почесал в затылке, скрипя мозгами на тему, как оправдаю перед Катькой свое возвращение.

— Ой, бля, да никак, — отмахнулся от невозможного. — Ну дурак и все тут, тоже мне новость.

Вылез из машины, думая, прихватить ли что-то из веников, но тут из дверей салона выпорхнула Аня, тарахтя по телефону, и, не заметив меня, потопала к своей тачке.

— Да, забрали, — дрожащим голосом сказала она кому-то, и бум! — вот тут мое молотившее сердце замерло, а нервы натянулись струнами звенящими, приводя всего в боевую готовность. — Нет, прямо из салона. Пришлось так. Да знаю, что палевно! А что я могла сделать? Да легко тебе говорить! Ты же только и делаешь, что умничаешь издали да бабок дожидаешься! А я все сама! И что, что ты все организовал? Исполнять-то мне! А эта бешеная чуть глаз одному из этих амбалов не выколола! А если бы она на меня…

— Если бы что, Анчутка? — прорычал я ей в самое ухо, жестко ухватив за локоть. — Катька моя где?

Колькина подружка завизжала, роняя телефон, но я ее заткнул, приложив спиной об стену. Не покалечил, но дух вышибло, останавливая шум.

— Андрюша! — Лицо девки исказилось сначала в испуге, потом изумлении, глаза заметались, и через секунду она скривилась, имитируя расстройство. — Как хорошо, что ты появился! Я как раз собралась Коленьке звонить, рассказать, что Катя пропала. Я вышла покурить, вернулась — нет ее. Она ведь с тобой, да? Что же она меня не преду…

— Не еби мозги, Анька! Катька, спрашиваю, где?!

— Не знаю, я думала она к те…

— Брешешь! — Я прихватил сучку за горло, и прижал чуть. А мою глотку стиснули паника и ярость. Как же я отпустил тебя, конфеточка моя, как не доглядел!

— Что ты делаешь! Отпусти!

— Где. Моя. Женщина.

— Я не знаю! Помогите! — заметив прохожих, Анька заголосила и попыталась отбиться. Махнула своими яркими когтями, метясь в глаза, но я изловил ее грабарки и прижал к стене над головой.

— Помогите! Насилуют! — опять завопила она.

— Да сдалась ты мне! А вы мимо шли — так и валите! — огрызнулся я на завозмущавшихся незнакомцев, и те оказались, видно, не из героев. Свалили от греха подальше. — Слушай, дрянь, ты лучше колись. Я же из тебя все вытрясу, ты о том, какой я гад с бабами, слышала небось.

По округлившимся в ужасе зенкам понял — слышала. Ну вот и супер, пусть моя поганая слава поработает на пользу в кои-то веки.

— Я не зна…

— Не пизди! — рявкнул и тряхнул, отрывая от земли.

За Катьку мою угроблю. Насрать, что баба, мой грех будет.

— Коля тебя уроет! — захрипела она, и наконец из суки полезла ее злость: — Сдохнешь, козел!

— Уроет или нет — еще вопрос, когда узнает, что ты его сестру сдала уроду и насильнику. Сдала ведь, паскуда, или продала даже.

— Да какая она сестра! Мошенница! Колька — дурак, и ты туда же, поверили в ее россказни! Она воровка и мошенница, мы с отцом все о ней узнали!

— Слили вы ее за бабки сто пудов, а не узнали.

— Да какая разница! Забрали эту аферистку, и хорошо!

— Дура ты! Куда забрали, отвечай!

— Это Катя ваша — дура и тварь неблагодарная! Жила как в раю, все имела! Так нет же, предала мужчину порядочного, обокрала и в бега подалась.

— Куда забрали?! Ну! Считаю до трех и ломаю тебе запястье. — Я сжал ее руки, и Анька опять заголосила.

— Чего с девчонкой творишь, урод! — влез какой-то незнакомец и попытался огреть меня палкой. Не отпуская горла Аньки, повернулся и встретил его ударом ноги в грудь. Отдохни, спаситель, бля.