* * *

— Слышь, Колян, ты кончай дурить и глаза заливать! — рявкнул я, обозрев бардачище, что устроил этот говнюк в лесной избушке Камневского деда. Еще и холодрыга, чуть не сосульки с потолка, как не околел он тут. — Катька уже извелась вся, переживает о брате-дебиле, а ты бухаешь все.

— Ей такого мудилу-брата и вспоминать не надо, так и передай! — пьяно отмахнулся придурок.

Уже третья неделя пошла, как он после подставы своей крысы Аньки попросил у Яра ключи и свалил типа «все обдумать и успокоиться». И, судя по количеству пустых бутылок и банок консервных валяющихся, работу мысли он проделал нешуточную.

— Вот сам и передашь, ясно? Я тебе не почтовый, бля, голубь. И рожу свою опухшую сестре предъявишь, в глаза ей посмотришь и объяснишь, какого хуя ее без родного человека оставить собрался.

— Отъебись, Боев! Я подставил ее. Я — тупое трепло, а не Анька. Если бы не мой язык поганый…

Оно, конечно, верно, но в итоге все и к лучшему, как по мне, вышло. Карамель моя теперь может жить спокойно, свободной и отомщенной. Концов хрен кто найдет, мы дружно все зачистили, мир почище стал, да и сам Шаповалов вовремя прозрел, поняв, что за змеюку почти вокруг сердца себе обернул. А то что ломает его сейчас, так что же, это неизбежная фигня, но проходящая. На себе проверено. Главное не позволить себе совсем в это втянуться.

— Не спорю, подставил, потому что доверял не той бабе, но кто из нас через это не проходил? Но не гробить же себя из-за одной суки. Их много, мужик, перебрать надо, прежде чем нормальную женщину найдешь. Вот я свою нашел, а ты, гад, ей боль причиняешь. Такого допускать я не намерен, хоть ты сто раз ей брат и мне уже почти родня и друг. Так что, Колян, даю тебе три дня на исправиться самостоятельно. Нет, так приеду, отпизжу, в наручники закую и увезу в город насильно реанимироваться. Опыт имеется. И наведи тут порядок, скотина! Видел бы такое Яровский дед, таких бы отвесил…

* * *

— Я прошу прощения, — в дверь моего кабинета с тихим стуком сунулся начопергруппы Мишка Орлов. — Тут у нас… э-э-э… Катерина Олеговна уснула.

— Чего? — вскинули мы с Камневым головы, отрываясь от схемы размещения постов охраны на новом большом объекте.

— Спит, говорю, она, — посторонился парень, когда я выскочил из кабинета.

Катька моя и правда сладко сопела, умостив голову прямо на собственные ладони на столе. Нет бы сказала, что задолбала ее работа эта, на диванчике вон в кабинете у меня уложил бы или вообще домой отвез.

— Ну еще бы она не задрыхла, — заворчал я негромко, поежившись под насмешливо-осуждающими взглядами. Думают небось, заездил девку. Кто кого еще. — Она уже два дня подряд подрывается ни свет ни заря и бегает на рыночек стихийный через два дома от нас. Там какая-то бабулька, видишь ли, какие-то супервкусные квашенные огурцы выносит, и разбирают у нее все мигом. Не успеть боится. А огурцы те, тьфу! Кислятина невозможная.

— Кхм-м… — прочистил горло Мишка и, глянув многозначительно на Камнева, свалил из приемной.

— Я бы на твоем месте сходил и запасся домашним адреском той бабули кудесницы, — усмехнулся Яр.

— На кой?

— Мало ли. А вдруг среди ночи огурцы закончатся?

— И что?

— Не догоняешь, Андрюха?

— В смысле?

— Парфюм твой не бесит ее еще? Пена там для бритья не раздражает?

— Да с какой бы…

— Везет тебе. А то я сколько месяцев детским шампунем «Кря-кря» морду мылил.

Так вот чем от него по утрам-то несло.

— Ты это сейчас к чему? Чё за странности?

— Огурцы квашенные строго от одной бабули — это фигня, а не странности. Вот когда ей совдеповского мыла хозяйственного приспичит погрызть или там стену с известковой штукатуркой лизнуть…

Мыла? Нет, я удивился, конечно, когда Катерина наотрез отказалась позавчера петрушку в салат крошить. С какого-то хера «она воняет, как покойник». Нормальная петрушка, свежая, и откуда ей знать-то, как от покойников несет?!

— То самое время скорую вызывать? — язвительно спросил я.

— Да с чего скорую-то? На прием к гинекологу вести записываться надо. Беременным же витамины всякие особые нужны, кальций, чтобы ребенок рос.

— Ребенок? — ошалело уставился на него я. — Какой еще… Сука-а-а-а! У нее же эта… спираль.

— Андрюха, да ты как маленький в самом деле. Не залетают, только когда совсем не трахаются, а вы ж не из таких.

Я попятился в кабинет и грузно осел в кресло. Ноги чё-то не держали. Все же нормально было… Как так-то?

— Бля-я-я-я-я, да как же я Катьке-то скажу? — схватился я за голову, охреневая от ее возможной реакции. — У нее же планы вон, она учиться, работать хотела.

— Пф-ф-ф, не говори, — уже откровенно ржал Яр. — Месяцев через восемь само пройдет.