— Пошел. На. Хуй, — отчеканил хозяин квартиры, и мне показалось, что и стены завибрировали от сдерживаемой им ярости.

— И ты, конечно же, не имеешь отношения к тому, что гражданин Вознесенский и два его личных охранника бесследно пропали в середине января и не объявились по сей день? — с явной ехидной ноткой как ни в чем ни бывало продолжил пришедший, которого я уже почти ненавидела. За что он так? Разве не чувствует ничего?

— Ты свой ответ получил. — Щелкнул замок, по ногам потянуло сквозняком. — Вперед.

— А жаль. Разве это не был бы настоящий мужской поступок, а? Отомстить мерзавцу, насиловавшему сестру. Еще, скажем, и приют, из которого ее продали, разнести к хренам.

— Мужские поступки, капитан, не укладываются в рамки уголовного кодекса РФ. Удачи с разгромом на законных основаниях. С удовольствием почитаю об этом в прессе.

— Ну что же, тогда на этом прощаюсь. На этот раз. Мне еще бы успеть нанести сегодня визит Боеву Андрею Федоровичу. Это же он теперь сожительствует с вашей сестрой.

— Он ей муж, а не сожитель! — на этот раз рявкнул, не сдержавшись, Николай.

— Ну, раз муж, то, может, хотя бы он более склонен совершать настоящие мужские поступки. Или единственный мужик среди вас всех как раз Сомова?

Вот же скот и придурок! Мне захотелось выскочить и заорать этому гаду в лицо, что он и понятия не имеет, с кем смеет так разговаривать и какие поступки совершил этот мужчина.

— Удачи желать не буду. Тронешь сестру… — презрительно ответил ему Николай и захлопнул дверь.

А я тут же сорвалась с места, чуть не упала, запутавшись ногами в покрывале. Бросила его и, вылетев в прихожую, кинулась к Николаю, обвивая его шею. Но он неожиданно отстранил меня, глядя перед собой пустым, промерзшим взглядом и тяжело дыша. Все его тело выглядело одеревеневшим, мышцы напряжены, вены на шее вздулись.

— Погоди, Сашк… — прохрипел он, отворачиваясь. — Дай мне минутку. В спальню иди.

Но я никуда не пошла. Прижалась к его спине, точно как он недавно ко мне, обнимая вокруг мощного торса, и умостила щеку между его лопаток.

Так мы и стояли, пока я не почувствовала, что его отпускает.

— Коль, я решила, что остаюсь с тобой, — прошептала я.

Он резко вдохнул и шагнул вперед, освобождаясь.

— Нет, Сашка. Не остаешься.

Сашка отстранилась от меня молча. Только вздохнула рвано, будто я ее в живот ударил. Девочка солнечная, я себя саданул куда как сильнее тебя. Но прямо сейчас я не знаю, что будет. В голове хаос. Как прикрыть и тебя, и остальных? В твоих глазах трепло стал и тварь, знаю. Только мне чуток бы подумать, воздуха глотнуть и понять, что и как повернется. И есть ли у меня право и дальше к тебе лапы свои тянуть. Ведь не для того спасал, что бы теперь за собой в дерьмо утащить. Но если есть хоть пол шанса, что обойдется… зубами, когтями держать стану. Прощение за эту боль вымолю.

— Коля, я все слышала, — ровным тоном начала Сашка.

Я ждал, если честно, слез. Крика. Обвинений в мудачизме. Заслужил. Нельзя вот так. Сказать женщине сто раз — ты моя, я тебя присваиваю, а потом — все, нет тебе места. Нельзя.

Она тебе душу нараспашку, билет в хренов рай своим «с тобой остаюсь». А ты ей — «нет, без надобности уже».

— Плохо, — буркнул, судорожно перебирая в башке все возможные сценарии на будущее.

— Нет, не плохо, — возразила она и обошла, заглянув в лицо. Обхватила щеки, в глаза строго так посмотрела. А у меня внутри все прям в кровь. Ураган мыслей застыл как на стоп-кадре. Какая же ты… солнечная девочка. Смотришь сурово, брови светлые сдвинув, а мне и сладко, и дико больно. Неужели все же не моя ты? Не для меня на этот свет явлена. Досталась на мгновение. Как же я дальше? Опять без солнца? Теперь навсегда.

— Слышала. Поняла. И это моего решения не меняет. Я остаюсь, — твердо произнесла она, глаз не отводя, показывая мне такую решимость, что у меня сердце забухало, запустив в ушах набатом «соглашайся-соглашайся-хватай-не-отпускай». Но ведь тогда мразью эгоистичной буду. Мало ей и так, что ли, в жизни мразей уже повидалось.

— Сашк…

— Не начинай! — Она и ногой босой притопнула.

— Ты не понимаешь…

— А ты объясни! — потребовала она. — Вот так же, как в машине мне все четко и по делу объяснил.

— Это не тот случай, Сашка.

Тут миллион доводов против. Такое не рассказывают кусками. А все нельзя. Не потому, что не доверяю. Нет права у меня об этом трепаться. К тому же ФСБ не менты. Кто сказал, что нас уже не слушают?

— Ну тогда уж извини, Коля, но я все равно остаюсь. Если хочешь, чтобы ушла, выгонять придется, ясно?