К сказкам можно подходить очень по-разному. Профессиональный фольклорист, специалист в области юнгианского, фрейдовского или другого психоанализа, этнолог, антрополог, теолог, археолог – каждый из них имеет свой особый метод как сбора сказок, так и их использования. С интеллектуальной точки зрения, моя работа со сказками развивалась через изучение аналитической и архетипической психологии. Обучаясь на психоаналитика, я более пяти лет изучала развитие лейтмотивов, символику и мифологию народов мира, древнюю и популярную иконологию, ^[15] этнологию, религии народов мира и искусство истолкования.

Но интуитивно я подходила к сказкам как cantadora, хранительница старых историй. Я происхожу из двух древних родов сказительниц: с одной стороны – mesemondok, венгерские старухи, которые с одинаковой легкостью могут вести повествование хоть сидя на деревянном стуле, положив на колени пластиковую сумочку, расставив ноги и свесив юбку до земли, хоть сворачивая шею курице; с другой стороны – cuentistas, латиноамериканские широкобедрые старухи с тяжелой грудью, стоя рассказывающие свои сказки навзрыд в стиле ranchera. Оба рода рассказывают сказки просто, голосами женщин, в жизни которых были кровь и дети, хлеб и кости. Для нас сказка – лекарство, укрепляющее и исправляющее человека и общину.

Те, кто взяли на себя ответственность за это ремесло и преданы стоящим за ним божествам, являются прямыми потомками обширного и древнего сообщества святых, трубадуров, бардов, гриотов, кантадор, канторов, странствующих поэтов, бродяг, ведьм и безумцев.

Однажды мне приснилось, что я рассказываю сказки и чувствую: кто-то ободряюще похлопывает меня по ступне. Я смотрю вниз и вижу, что стою на плечах старой женщины, а она придерживает меня за лодыжки и улыбается, глядя на меня снизу.

Я говорю ей:

– Нет-нет, это вы должны стоять у меня на плечах: ведь вы старая, а я молодая.

– Нет-нет, – возражает она, – все как раз так, как положено.

И тут я вижу, что она стоит на плечах женщины, которая гораздо старше ее, а та – на плечах еще более старой женщины, а та – на плечах женщины в пышном одеянии, а та – на плечах еще одной души, а та – на плечах…

И я поверила той старой женщине: так положено. Моя способность рассказывать сказки питается мощью и талантом моих предшественниц. По моему опыту, самый яркий момент рассказа берет свою силу именно в этой уходящей в бесконечность колонне людей, чья связь перекрывает пространство и время, людей, которые, сообразно своему времени, живописно одеты в лохмотья, в пышные одеяния или наготу и до краев наполнены жизнью, и эта жизнь все продолжается! Если и существует единый источник сказки, Божество сказки, то им является эта длинная череда людей.

Сказка гораздо старше, чем искусство и наука психологии, и всегда будет оставаться старшим членом уравнения, сколько бы времени ни прошло. Один из древнейших способов рассказывать сказки, который меня чрезвычайно занимает, – пламенное состояние транса, когда рассказчица, "почувствовав" публику, будь это один человек или целая толпа, входит в состояние "мира между мирами", и тогда сказка "притягивается" к сказительнице и рассказывается через нее.

Сказительница в таком состоянии призывает El duende [5], ветер, который швыряет душу в лица слушателей. Используя медитативную практику сказки, она учится поддерживать двойную психологическую связь, то есть овладевает навыком закрывать некоторые психические врата и выходы эго, чтобы дать слово голосу – тому голосу, который старше, чем камни. И тогда сказка может сделать любой поворот, может встать с ног на голову, может наполниться кашей и стать обедом для бедняка, зазвенеть золотом для любителей наживы, перенести слушателей в другой мир. Сказительница никогда не знает, чем все закончится; и это лишь половина целебной магии сказки.

Эта книга повествует о повадках архетипа Дикой Женщины. Попытаться свести ее к схеме, заключить ее душевную жизнь в таблицы – значило бы войти в противоречие с ее духом. Познавать ее – процесс; этот процесс развивается, длится всю жизнь, вот почему эта книга также развивается и длится всю мою жизнь.

В ней собраны сказки, которые можно принимать как витамины для души; здесь есть наблюдения, обрывки карты, комочки сосновой смолы – нам необходимо прикреплять к деревьям перья, которые укажут путь; есть и примятый кустарник, который приведет нас обратно в el mundo subterraneo – в подземный мир, дом нашей души.

Сказки приводят в движение внутреннюю жизнь, и это особенно важно, когда внутренняя жизнь запугана, стеснена или загнана в угол. Сказка смазывает петли и засовы, вызывает прилив адреналина, указывает выход – наружу, вверх, вниз или к нашей беде, прорезает прекрасные широкие двери в казалось бы ранее глухой стене, открывает пути в царство грез, к любви и знанию, назад к нашей подлинной жизни – жизни мудрой дикарки.