Здесь ценно то, что женщины дочиста отстирывают свое белье, раз и навсегда. Общеизвестное правило не стирать семейное белье на людях нелепо, потому что обычно "грязное белье" не стирают даже в кругу семьи. Семейное грязное белье так и лежит в самом темном углу кладовки, навеки храня свои секреты. Настойчивое стремление скрывать все от людей действует как отрава. На самом деле это значит, что у женщины нет вокруг никого, с кем бы можно было поделиться своими горестями.

Многие женские тайные принадлежат к разряду историй, которые бесполезно обсуждать с родными и друзьями: они все равно не поверят или постараются отмахнуться, и у них есть для этого вполне понятная причина. Если они станут обсуждать эти тайны, разбираться в них, стараться помочь, им придется взять на себя часть скорби. Тогда уже не удастся стоять в стороне, сложа руки, не удастся отделаться вздохами и молчанием. Не удастся отделаться советами вроде "Нужно постараться чем-то себя занять и не думать о таких вещах". Подруге, семье, окружающим придется разделить с женщиной скорбь об убитой девушке с золотыми волосами. Им всем придется присоединиться к похоронной процессии. Им всем придется поплакать у могилы. Никому не удастся уклониться, и всем придется пережить тяжелые минуты.

Если женщина уделяет проблеме своего тайного стыда больше внимания, чем другие члены семьи или группы, осознанно страдает только она одна [5]. Психологическая задача семьи – сплачиваться – никогда не бывает выполнена. Однако дикая природа требует, чтобы окружение было очищено от раздражителей и угрожающих факторов, чтобы все, что угнетает, было сведено до минимума. Поэтому обычно женщина рано или поздно все равно призовет на помощь всю свою отвагу, срежет золотую тростинку и сыграет свою тайну громко и чисто.

Я дам рекомендации, как быть с постыдными тайнами; эти рекомендации основаны на исследовании архетипических советов, почерпнутых из десятков сказок, таких как "Синяя Борода", "Господин Лис", "Жених-разбойник", "Мэри Калейн" [6] и других, в которых героиня так или иначе отказывается хранить тайну и благодаря этому окончательно освобождается. Чтобы снова жить полной жизнью.

Видьте то, что видите. Расскажите кому-нибудь об увиденном. Это никогда не поздно сделать. Если вы чувствуете, что не можете произнести тайну вслух, запишите ее и дайте прочитать. Выберите человека, которому вы инстинктивно доверяете. Гораздо лучше держать банку с червями, которую вы так боитесь открыть, снаружи, чем внутри, где ее содержимое будет медленно гнить. Если хотите, поищите психотерапевта, который умеет обращаться с тайнами. Этот человек должен быть милосердным, не особенно напирать на то, что правильно и что неправильно, понимать разницу между виной и раскаянием и природу скорби и возрождения духа.

Какой бы ни была тайна, мы понимаем, что теперь это часть нашей пожизненной работы. Раскаяние заживляет некогда открытую рану. Но шрам все равно останется. При перемене погоды этот шрам может и болеть. Такова природа подлинной скорби.

Многие годы во всех направлениях классической психологии ошибочно считалось, что скорбь – это процесс, который вы когда-то переживали, может быть в течение года, а потом он завершился; если же по истечении положенного срока человек не может или не хочет расстаться со своим горем, значит, с ним что-то не в порядке. Но мы теперь знаем то, что люди инстинктивно знали многие века: некоторые разновидности обид, потерь и стыда невозможно изжить скорбью; одна из самых долговечных травм, если не самая долговечная, – потеря ребенка вследствие его смерти или разлуки с ним.

Исследуя дневники, которые люди вели долгие годы [7], Пол С. Розенблатт, доктор психологии, обнаружил, что человек может оправиться от самой тяжкой душевной скорби в первые год-два после трагедии, в зависимости от системы поддержки и других факторов. Но и после он продолжает переживать периоды активной скорби. Хотя эти периоды становятся все более краткими и редкими, каждый рецидив по своей интенсивности приближается к той разрывающей душу скорби, которая была вызвана исходным событием.

Эти сведения помогают понять, что длительная скорбь – нормальное явление. Если тайна не высказана, скорбь продолжается и может длиться всю жизнь. Сохранение тайн становится помехой естественному самоисцелению души и духа. Это еще одно объяснение позыва делиться своими тайнами. Рассказывая их и скорбя, мы спасаемся из мертвой зоны и обретаем способность оставить позади погребальный культ, связанный с тайнами. Мы можем горевать, причем горевать глубоко, но выйдем из этого запятнанные слезами, а не стыдом. В итоге мы углубим свое знание, обретем полное понимание и наполнимся новой жизнью.