Второй же и главной причиной глобального потепления является выброс CO2 – а само глобальное потепление может изменить мир до неузнаваемости, сделав его непригодным для жизни. Следовательно, в первую очередь – и это главное – мы должны решить проблему выброса CO2.

Природа сама выпускает CO2 в атмосферу, однако при отсутствии крупных катастроф, таких как гигантские вулканические извержения, естественный баланс никогда не нарушается. Попросту говоря, CO2 поглощается растениями и перерабатывается ими в кислород. Значит, все, что нам нужно для выживания, – это деревья. Но презентация Эла позволила мне увидеть, что из-за непродуманных действий человечества и его маниакального стремления к прогрессу планета продолжит нагреваться – причем в угрожающем и непредсказуемом темпе.

За последние восемнадцать месяцев в двухстах городах США были отмечены рекордно высокие температуры. Возьмите любой крупный город, будь то Париж или Токио, и вы увидите, что и там побиты температурные рекорды. Ночных передышек от дневной жары в будущем может и не быть – а значит, люди, живущие в домах без кондиционирования, будут гибнуть. Участятся ливни и штормы, которые за последние пятнадцать лет и так стали все более частыми и мощными. На Индию обрушится еще больше тайфунов, а тропические штормы, ураганы и наводнения станут обычными там, где они раньше случались только изредка. Нас ждет Армагеддон.

Эл говорил жестко и убежденно. Его лекция содержала и спорные моменты, однако научный базис, легший в основу работы, был вполне солидным. Я подумал, что впервые увидел воочию всю катастрофичность климатических изменений. Не отдавая себе отчета, я пробормотал:

– А я как раз собирался открыть новый авиамаршрут в Дубай.

Обычно меня радуют подобные начинания – но тут я осознал и парадоксальность ситуации. Мы живем во взаимосвязанном мире, мы хотим летать – но в то же время мы должны остановить то, что происходит с климатом.

– Много ли у нас на это времени? – спросил я.

Эл ответил, что мы не обязаны претворить в жизнь все планируемые меры за десять лет. Однако ученые говорят, что десять лет – это все, что осталось до момента, когда мы достигнем «точки невозврата», когда делать что бы то ни было будет уже поздно. Поэтому старт должен быть решительным и масштабным. Лишь в этом случае в ближайшие пять лет нам удастся добиться снижения уровня CO2. Сопротивление переменам отчасти заложено в нас природой. Наш мозг отлично воспринимает опасность в виде клыков, когтей, пауков и пожаров. Гораздо труднее запустить сигнал тревоги, указав на опасность, которая может быть воспринята только через абстрактные модели и сложные математические расчеты, иными словами, опасность, которую можно увидеть лишь, когда уже слишком поздно.

Это было одной из самых серьезных проблем на ранних стадиях экологического движения в 1970-е. Армагеддон предсказывали на 2000 год, однако катастрофы не произошло. Люди махнули рукой на мрачные пророчества и занялись своими делами. Никого не расстроило то, что нефтяные компании перестали инвестировать капиталы в разработку возобновляемых источников энергии – как в семидесятые, – потому что цены на нефть пошли вниз. Никто не стремился просвещать население в этих вопросах. Самих людей тогдашние предсказания в какой-то степени напугали – и я думаю, что этот страх все еще не исчез. Если вам говорят, что вы живете дурно и поступаете дурно, начинается поиск виноватых. Это не я – это китайцы. Это не я – это американцы. Это большие компании, авиация, автомобили – и так далее. Мы не сможем создать новый промышленный и социальный климат, если люди будут, как и прежде, винить кого-то, а не себя. Практика поиска виноватых негативна с любой точки зрения. А я считаю, что мы должны всегда настраиваться на радость. Да, нам предстоит кардинально изменить нашу жизнь – но это не значит, что мы должны отказаться от веселья.

Раньше экологические дискуссии, как правило, основывались на политической конъюнктуре, а не на научных фактах. Я же считаю, что нам следует развивать науку и стремиться к тому, чтобы промышленность адекватно отвечала на вызов времени. Попытки изменить индивидуальный образ жизни не принесут плодов. Джонатон Поррит говорит: «Я видел слишком много всплесков “зеленого” энтузиазма. Но природа не может позволить себе еще тридцать лет то входить в моду, то выходить из нее». Он прав. Если я перееду жить на ферму в Западной Шотландии, где начну выращивать натуральные продукты, а электричество получать от небольшого ветряка, все равно не накормлю два миллиона человек в Великобритании и не внесу никакого практического вклада в сокращение выброса углекислого газа. Но промышленность и бизнес с их огромными ресурсами могут и обязаны это сделать.

Люди не любят, когда их кормят рассказами о «мраке и гибели». Они хотят жить как жили, они не видят необходимости перемен, они говорят:

– А что плохого в том, что солнца будет больше? Люди же за это и платят деньги, отправляясь в отпуск!