Столь же спорным моментом стал абсолютно новый для того времени способ правления, который избрали правители династии Чжоу. Они рассылали сравнительно небольшие группы родственников и приближенных в разные районы страны и назначали их управителями этих земель; те строили небольшие города-крепости, откуда управляли прилегающими территориями. Подобная ситуация вассальной зависимости знати, управляющей провинциями, расположенными по всей территории государства, живущих в замках-крепостях, напоминает феодальную структуру Европы, и спор как раз идет о том, насколько эта система соответствует феодальной европейской системе. Безусловно, эта система имела много общего со средневековым феодализмом в Европе. Есть документы, подтверждающие, что крестьяне были обязаны возделывать определенную часть земель господина, управлявшего данной территорией, а правители этих земель должны были периодически являться к верховному правителю с отчетом и собирать армию, если государь объявлял войну. С другой же стороны, в период ранней Чжоу централизованная власть государя, похоже, основывалась скорее на военном превосходстве и административном подчинении, нежели на чистой вассальной зависимости. Правитель династии Чжоу собрал четырнадцать армий для вмешательства во внутренние дела разных регионов, и иногда даже рассылал ревизоров, которые имели полномочия судить или заключать в тюрьму местных правителей. Это очень похоже на стандартную военную или гражданскую систему подчинения, за исключением одной непреложной привилегии феодалов, которая заключалась в том, что власть передавалась по наследству из поколения в поколение.

Еще одной чертой, сходной с европейской феодальной системой, было стремление к дезинтеграции. Каждый местный правитель, в чьем подчинении находилось местное население, имел право вторгаться в близлежащие населенные пункты, также находящиеся в вассальной зависимости от Чжоу. Таким образом, централизованное правление во главе с императором постепенно слабело, и в 771 г. до н. э. правительство было изгнано из их столицы на реке Вэй варварскими племенами и присоединившимися к ним повстанцами, и оттеснено на восток к другому притоку Желтой реки, в Лоян. Династия, по крайней мере, сохранила свое имя и стала известна в истории как Восточная Чжоу (эпоха, при которой столица этой династии находилась на севере, стала называться Западной Чжоу). После этого Чжоу просуществовала еще пять столетий, но при этом на самом деле сохранялась лишь внешняя форма и титул. За время существования двух династий Чжоу мелкие населенные пункты, которые по-прежнему называли себя вассалами, поглощали друг друга, постепенно превращаясь в немногочисленные, но более могущественные единицы, боровшиеся за независимость с некогда единой империей. Таким был фактически неизбежный исход событий, вызванный географией этого закрытого субконтинента. Этим новым государствам, каждое из которых было значительно сильнее, чем небольшое теперь чжоуское царство, было выгодно поддерживать легенду о превосходстве Чжоу, пока одно из них не поглотит, в конце концов, все остальные. Правители Чжоу исполняли одну крайне важную функцию — они продолжали приносить жертвы предкам. Лишенные жертвоприношений духи предков могли вызвать множество проблем, особенно если они были духами правителей, сыновей Неба, а каждый из региональных правителей почитал себя потомком чжоуских государей, пусть даже по какой-нибудь побочной линии. Таким образом, великие владыки регионов, не обращая на государство Чжоу никакого внимания во всех остальных сферах, приходили, тем не менее, к его правителю для обсуждения вопросов, касавшихся родословной и церемониала.

Процесс, в рамках которого государство Чжоу сначала распространило свою власть на все окружающие территории, а после — распалась на части, имел один результат, сильнейшим образом повлиявший на всю дальнейшую историю Китая. Правители разных частей государства считали себя наследниками одной и той же культуры, что, с одной стороны, их объединяло, а с другой — отделяло от жителей других регионов. Такое единство культуры означало, что, каким бы сильным не было политическое и военное соперничество, между царствами все равно присутствовал свободный обмен идеями и мнениями, и ученые переезжали от двора ко двору, подобно европейским священнослужителям, которые переезжали из епархии в епархию, рассчитывая на теплый прием братьев единой истинной церкви, независимо от государственных границ. Сам факт того, что существовало множество мелких царств, каждое из которых стремилось использовать новые методы управления, способствовал появлению множества идей и бурному росту интеллектуального уровня китайцев (примерно то же самое в этот период времени происходило в Греции). Этот процесс повлиял на всю дальнейшую историю Китая. Можно даже сказать, что вся «классическая литература древнего Китая полностью состоит из документов чжоуского правящего класса»2.

Одной из самых ранних классических книг является «Ши-цзин» («Канон стихов», или «Книга песен»), которая состоит из более чем 300 песен и стихотворений, созданных в ΧΙ―VI вв. до н. э. Это древнее собрание включает в себя народные песни, отличающиеся задумчивостью и ясностью, что характерно и для более поздней китайской поэзии. Такова, например, короткая, но очень проникновенная мольба девушки, страдающей без любимого:

Слива уже опадает в саду; Стали плоды ее реже теперь. Ах, для того, кто так ищет меня, Мига счастливей не будет, поверь. Сливы уже опадают в саду. Их не осталось и трети одной. Ах, для того, кто так ищет меня, Время настало для встречи со мной. Сливы опали в саду у меня, Бережно их я в корзинку кладу. Тот, кто так ищет и любит меня, Пусть мне об этом скажет в саду^[6] 3.

Но «Книга песен» содержит также множество стихотворений, описывающих церемонии или ритуалы. Например, одно из них рассказывает о могущественных вассалах, представших перед государевым двором: