Это было общество, где у мужчины могло быть столько женщин, сколько он мог себе позволить. В императорской семье всегда была главная жена, однако в придворных кругах ее положение было довольно шатким. Императрица была просто матерью наследника престола, который должен был сменить на троне своего отца. Если в случае смерти или не расположенности императора менялся наследник престола, изменялось и положение императрицы.

В начале правления династии Хань старший сын госпожи Люй был объявлен наследником престола, таким образом она стала императрицей Люй. Однако вскоре император Гао-цзу охладел к своей утратившей привлекательность супруге — судя по ее дальнейшей карьере, внешность более не была ее сильной стороной — и Гао-цзу решил объявить наследником трона сына своей новой фаворитки госпожи Ци. На протяжении нескольких лет он, вопреки мнению советников, был одержим этой идеей, и императрица начала борьбу, чтобы избежать этого несчастья. Для достижения своих целей в течение всей жизни Гао-цзу она плела интриги внутри дворца, заручаясь поддержкой различных фракций, убеждая умных и хитрых чиновников поддержать ее: она приглашала их во дворец и принимала, сидя за ширмой. В конечном итоге она добилась своей цели: в 195 г. до н. э. Гао-цзу умер, так и не изменив имя наследника престола.

Теперь императрице не было необходимости проявлять любезность. Сын госпожи Ци был отравлен, а все девушки, принадлежавшие к императорскому двору, которым император когда-либо оказывал знаки внимания, были казнены. Судьба самой госпожи Ци ужасна. В те времена для удобства избавления от нечистот уборная представляла собой небольшую комнату, располагавшуюся по соседству с хлевом (на чертежах китайских домов 1940-х гг. хлев и туалет по-прежнему находятся рядом в задней части дома). Согласно Сыма Цяню, императрица отрубила Ци руки и ноги, выколола глаза, отрезали уши, дала вызывающее онемение снадобье, а затем бросила в уборную и собрала людей посмотреть на «человеческую свинью»6 (эта фраза впоследствии стала частью китайской литературной традиции). Возможно, в легенде злодеяния госпожи Люй немного преувеличены, но нет никаких сомнений, что её месть была жестокой. Теперь, когда её сын прочно сидел на троне, власть вдовствующей императрицы была огромной, даже большей чем власть новой императрицы — отчасти потому, что ничто кроме смены династии не могло лишить ее положения, а также потому, что долг почитания родителей в китайской семье придавал ее желаниям особую значимость в государственном совете.

На протяжении семи лет императрица Люй правила государством вместо слабого и болезненного сына (по этой причине госпожа Ци в свое время утверждала, что наследником престола должен стать её сын), и на протяжении еще восьми лет после смерти своего сына в 188 г. до н. э. она лично правила государством, скрывая мальчика-императора от посторонних глаз в его личных дворцовых покоях, пока, наконец, не умертвила его, заменив еще более молодым наследником. Она передавала феодальные земли членам клана Люй, зачастую убивая их прежних наследных владельцев. К моменту ее смерти в 180 г. до н. э. стало ясно, что сыновья от других жен императора Гао-цзу могут сохранить империю только лишь расправившись с кланом вдовствующей императрицы. Они так и поступили, уничтожив тех, кто возглавлял этот клан, а четвертый сын императора Гао-цзу наследовал трон, положив начало периоду все возрастающей стабильности ханьской империи.