Его первая встреча с Ваном не была столь обещающей. «Он выглядел очень странно, очень стеснительным и робким, с лицом, на котором временами мелькало скрытая гримаса хитрости, и выражение которого было далеко не одобрительным». Но даже при первой встрече археолог получил полезную для себя информацию: губернатору провинции еще не было отправлено никакого официального перечня ценных находок. На следующий день китайский помощник Стейна Цзян убедил монаха разобрать часть каменной кладки, блокирующей вход в пещеру и позволить Стейну взять несколько свитков для изучении. В эту ночь и в последующие Цзян возвращался в лагерь Стейна с выбранными им манускриптами, спрятанными в длинных рукавах его одеяния, чтобы «провести более тщательное их изучение», в соответствии с договоренностью. Оценив ценность и размер возможной «добычи», Стейн испугался, что «хитрый монах, подогреваемый мирскими страхами и душевными сомнениями, вдруг встревожится или перестанет доверять Стейну и закроет тайник прежде, чем Стейн сумеет добыть бесценные манускрипты». Вести переговоры о сумме вознаграждения археолог поручил своему помощнику, которому было дозволено поднять цену до 5000 рупий за находку, сумму, которую выделил Стейн, посчитав, что этого достаточно для того, чтобы старик ушел на покой и вернулся в свою родную провинцию, потому что в Дуньхуане для него слишком жарко. В результате Цзян установил цену в 500 рупий. Стейн позже написал: «Когда я сейчас смотрю на то богатство археологических материалов, которые выручил за эту сумму, сделка мне кажется просто невероятно удачной». К концу пребывания Стейна в Китае количество книг, выносимых из пещеры каждую ночь, было слишком большим даже для объемных рукавов Цзяна. Трое самых преданных слуг Стейна каждую ночь совершали рейды к реке с огромными мешками, чтобы переправить манускрипты на другой берег. Однако проблема окончательного вывоза книг из Китая не была еще решена, но, как выяснилось вскоре предусмотрительный Стейн заранее привез с собой большое количество пустых деревянных ящиков. Ни у кого не возникло бы вопросов о содержимом ящиков, раз они были ввезены в Китай и вывозятся в том же количестве. Он был уверен, что все эти меры успокоят Вана, который демонстрировал чрезмерную нервозность. Историю можно завершить словами самого Стейна.

Чрезмерная предусмотрительность и осторожность были вознаграждены. Я получаю удовольствие от того, что вижу, как скромному даосу, по-своему честному, теперь снова легко дышится2.

Естественно, китайцы расценили эту историю как изощренное воровство. Стейн даже не принес элементарных извинений за то, что сокровища мирового значения были вывезены им из Китая. Возможно, лучшее, что могли придумать англичане в его оправдание, так это то, что Стейн не мог допустить, чтобы все эти 7000 бесценных свитков попали во Францию. Правда, год спустя французский ученый вывез из той же пещеры еще 3000 свитков для французской Национальной библиотеки.

Дуньхуан был процветающим центром уже в период Северных и Южных династий (420―589), к тому же человек, объединивший Китай, возродивший его из хаоса и основавший династию Суй (581―618), был ярым покровителем буддизма. Он назвал себя Вэнь-ди Культурным императором, и приложил максимум усилий для распространения буддизма, сооружая ступы (то были ступы, так характерные для буддистской культуры, которые со временем трансформировались в китайские пагоды, служившие для монахов местом медитации), рассылая монахов со святыми реликвиями по всей стране; и даже в указах он именовал себя не иначе, как учеником Будды. Принято считать, что изначальной его целью было укрепить и консолидировать таким образом разобщенные части собственных владений3, а буддизм как раз и выступил в качестве этого консолидирующего элемента — это было проверкой, насколько широко может распространиться буддизм в Китае. Но его далеко идущие планы не успели воплотиться в жизнь. Сын, который сменил его на троне (Ян-ди, Император украшенный), претворял в жизнь более грандиозные проекты. Он отправил огромное количество крестьян на возведение роскошных дворцов в Сиани и Лояне и построил прославивший в веках династию Суй и его имя Великий канал, соединив уже существующую сеть каналов так, что баржи могли свободно проплывать от Янцзы до Желтой реки и затем, достигнув княжества Вэй, доходить до западной столицы государства — Сиани.

Существовало превосходное экономическое обоснование этого проекта. На второй план отошла необходимость высоких урожаев пшеницы и проса, выращиваемых на равнинах Желтой реки, на первый план вышли посевы и урожаи риса, которому благоприятствовала почва, питаемая водами Янцзы. А так как высокие налоги на зерно остались неизменными, все богатство сосредотачивалось на юге Китая, в районе Янцзы, и остро вставала необходимость оперативного переноса богатств на север. Однако, судя по династийным историям, Ян-ди в одинаковой степени жаждал как личной славы, так и экономической стабильности. Канал давал императору королевскую привилегию контролировать земли, подчиненные ему. Он построил специальные плавучие дома, известные как драконьи лодки, в которых он и его подданные степенно двигались по каналу при помощи тысяч слуг, одетых в парчу, которые тащили корабли, ухватившись за зеленые веревки. Сообщается, что иногда эта процессия растягивалась на шестьдесят миль.